Туарегское восстание (1916—1917)

Туарегское восстание 1916—1917 годов, также известное как Каосенское восстание, — восстание туарегов под руководством вождя Каосена против французских колонизаторов в районе горного плато Аир на севере современного Нигера, происходившее в 1916—1917 годах.

Восстание 1916 года

Ага Мохаммед Бей Тегидда Каосен (1880—1919) был лидером восстания туарегов против французов. Приверженец воинственного антифранцузского суфийского религиозного ордена сенусситов, Каосен был аменокалем (титул вождя) туарегской конфедерации Изказказан. Каосеном предпринимались многие, но, в основном, небольшие нападения на французские колониальные войска по крайней мере с 1909 года. Когда руководство ордена сенусситов в Феццане, в оазисе Куфра (на территории современной Ливии) объявило джихад против французских колонизаторов в октябре 1914 года, Каосен собрал все свои военные силы. Тагама, султан Агадеса, убедил французских военных, что конфедерации туарегов остаются верными им, и с помощью его интриг силы Каосена смогли взять в осаду французский гарнизон в султанате 17 декабря 1916 года. Туарегские повстанцы, насчитывающие более 1000 человек, во главе с Каосеном и его братом Мохтаром Кодого, были вооружены винтовками и одной пушкой, захваченной у итальянцев в Ливии, разбили несколько французских лёгких колонн. Они захватили все крупные города Аира, в том числе Ингаль, Ассод и Аудерас, и территория, составляющая сегодня север Нигера, находилась под контролем повстанцев на протяжении трёх месяцев.

Подавление

Наконец, 3 марта 1917 года крупные французские силы были направлены из Зиндера, освободили агадесский гарнизон и начали захват городов, контролировавшихся повстанцами. Французами были предприняты крупномасштабные репрессии в отношении этих городов, особенно в отношении местных мурабитов, хотя многие из них не были туарегами и не поддерживали мятеж. В публичные казнях, устроенных французами, только в Агадесе и Ингале было казнено 130 человек. Хотя Каосен бежал на север, он был схвачен местными силами в Мазруке в 1919 году и повешен, в то время как Кодого не был убит французами до 1920 года, когда возглавляемое им восстание среди народов тубу и фула в Дамагараме потерпело поражение.

Исторический контекст

Восстание под руководством Каосена было лишь одним эпизодом в истории длительных конфликтов между некоторыми конфедерации туарегов и французами, хотя и одним из самых крупных. В 1911 году, например, восстание Фирхуна, аменокаля Иказказана, было подавлено в Менаке, но практически сразу же началось на северо-востоке нынешней Мали — после его побега из французской тюрьмы в 1916 году.

Многие группы туарегов постоянно боролись с французами (и итальянцами после их вторжения в южную часть Ливии в 1912 году) после их прибытия в последнем десятилетии XIX века. Другие были вынуждены восставать из-за сильной засухи в 1911—14 годах и французской политики налогообложения и изъятия верблюдов, что требовалось им для новых завоеваний, а также из-за отмены французами работорговли, в результате чего многие бывшие рабы селились в общинных областях, восставали против традиций и не платили дани кочевым туарегам.

Литература

• Samuel Decalo. Historical Dictionary of Niger. Scarecrow Press, London and New Jersey (1979). ISBN 0-8108-1229-0
• Jolijn Geels. Niger. Bradt London and Globe Pequot New York (2006). ISBN 1-84162-152-8.
• J. D. Fage, Roland Anthony Oliver. The Cambridge History of Africa. Cambridge University Press (1975), p199. ISBN
• Kimba Idrissa. The Kawousan War reconsidered ([www.mondeberbere.com/histoire/kawsan/kawsan_en.htm online excerpts], retrieved 2009-03-09) in Rethinking Resistance: Revolt and Violence in African History, Jon Abbink, Mirjam de Bruijn and Klaus van Walraven (eds), Leiden and Boston: Brill Academic Publishers, 2003, 191—217)
• Finn Fuglestad. Les révoltes des Touaregs du Niger (1916—1917). In Cahiers d'études africaines — 049, pp. 82-121, Paris, Mouton — Ecole des hautes études en sciences sociales (1973).
• Ali Salifou, 'Kawousan ou la révolte sénoussiste', Études nigériennes n° 33 (Niamey, 1973)

Отрывок, характеризующий Туарегское восстание (1916—1917)

– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.