Тувинская народно-революционная партия
| Тувинская народно-революционная партия | |
 Флаг ЦК Тувинской Народно-Революционной Партии | |
| Дата основания: | |
|---|---|
| Дата роспуска: | |
| Идеология: |
социализм, |
| Интернационал: |
Коминтерн (с 1935) |
| Союзники и блоки: | |
| Количество членов: |
6 807 (июль 1944) |
| Партийная печать: |
газета «Тувинская правда» (с 1942) |
К:Исчезли в 1944 году Тувинская народно-революционная партия (ТНРП) — политическая партия, существовавшая в 1920—1940-е годы в Тувинской Народной республике. Являлась руководящей партией в стране в течение всего периода независимости.
Содержание
История
Создана в 1921 году. Первый съезд партии прошёл в марте 1922 года в г. Туран в доме, построенном русским купцом Николаем Ивановичем Бяковым (с 1980 года в здании расположен Туранский историко-революционный музей).[1]
В августе 1927 года VIII съездом ТНРП была поставлена задача создания в ТНР экономических и социальных предпосылок строительства социалистического общества.[2]
Во второй половине 1929 по указанию исполкома Коминтерна в ТНР проводились собрания классовой борьбы и чистка рядов партии от бывших чиновников и лам, занимавших руководящие посты. Так, 16 октября 1929 на заседании Политбюро партии 16 бывших руководителей партии и правительства (в том числе бывший генеральный секретарь ЦК М. Буян-Бадыргы) лишились своих постов.
На прошедшем вскоре VIII съезде ТНРП (20 сентября — 10 ноября 1929) чистки рядов и радикализация курса партии были продолжены. Генеральным секретарем ЦК ТНРП избран И. Шагдыржап, секретарем — С. Тока. Съездом было принято решение о конфискации собственности феодалов.[3]
В 1930-е годы ТНРП стала активно развивать связи с международным революционным движением, с ВКП(б). Возглавляемая секретарем ЦК ТНРП С.Тока делегация посетила Донбасс, Днепрострой, Татарскую АССР, Новосибирск и Хакасию. В самой Туве неоднократно бывали посланцы Советского Союза и Монголии.
20 августа 1935 года VII конгресс Коминтерна принял Тувинскую народно-революционную партию в ряды Коминтерна на правах сочувствующей организации.
На XII (внеочередном) съезде ТНРП (апрель 1941) была принята новая программа партии, которая стала научно обоснованным руководством в дальнейшем строительстве социализма в ТНР. В частности, в программе говорилось: «Тувинская народно-революционная партия выдвигает в качестве своей основной экономической задачи общий подъём всего народного хозяйства страны, направляемый общегосударственным народно-хозяйственным планом…»[4] На съезде был утвержден Устав партии, построенный на основе Устава ВКП(б).[5] С этого времени ТНРП стала руководствоваться в своей деятельности марксистско-ленинской идеологией.[6]
С 1942 года органом ЦК и Кызылского горкома Тувинской народно-революционной партии и Малого Хурала ТНР стала газета «Тувинская правда».[7] Издавался политико-экономический журнал Центрального Комитета ТНРП «Под знаменем Ленина — Сталина».[8]
По состоянию на июль 1944 года в ТНРП состояло 6807 человек, из них 2168 женщин. Большинство членов партии были аратами.
После вхождения в октябре 1944 Тувы в состав Советского Союза как автономной области члены Тувинской Народной Революционной Партии не включались в ВКП(б) автоматически: члены ТНРП должны были вновь вступить в состав ВКП(б). 18 октября 1944 года было образовано Бюро Тувинского Обкома ВКП(б), состав которого был предварительно утвержден секретарем ЦК ВКП(б) Г. М. Маленковым. Из 7518 человек в приеме было отказано 3574 (основные причины: политическая пассивность, наличие репрессированных родственников, владение крупной частной собственностью).[5]
Съезды ТНРП
- I съезд ТНРП (март 1922)
- II съезд ТНРП (июль 1923)
- IV съезд ТНРП (октябрь 1925)
- VII съезд ТНРП (1928)
- VIII съезд ТНРП (20 сентября — 10 ноября 1929)
- IX съезд ТНРП (март 1932)
- XI съезд ТНРП (1939)
- XII съезд ТНРП (апрель 1941, внеочередной)
Руководители
Генеральный Секретарь
- Лопсан-Осур Маады Далайович (1923)
- Намачын (1921—1923)
Председатель
- Курседи Оюн (9 июля 1923 — 15 марта 1924)
Генеральный Секретарь
- Шагдыр (апрель 1924 — январь 1926)
Первый Секретарь
- Буян-Бадыргы Монгуш (январь 1926 — февраль 1927)
- Амбын-нойон Соднам Балчир (февраль 1927 — январь 1929)
- Шагдыржап Иргит (январь 1929 — март 1932)
Генеральный Секретарь
- Тока Салчак Калбакхорекович (6 марта 1932 — 11 октября 1944)[9]
Напишите отзыв о статье "Тувинская народно-революционная партия"
Примечания
- ↑ [www.outdoors.ru/region/tuva/tuva53.php По Усинскому тракту]
- ↑ [www.siberian-history.ru/node/101 История Сибири]
- ↑ [web.archive.org/web/20091019190436/www.tuvaonline.ru/2009/10/18/0916_mongush.html Байыр-оол Монгуш СЫН СВОЕГО ВРЕМЕНИ]
- ↑ [tuva.tv/2008/09/19/1113_econ.html Развитие производительных сил Тувы и история экономических органов республики]
- ↑ 1 2 [www.tuva.asia/journal/issue_3/467-harunova.html М. М.-Б. Харунова Тува и СССР: процесс политической интеграции]
- ↑ [www.fidel-kastro.ru/religia/bud_tuva.htm М. В. Монгуш История буддизма в Туве]
- ↑ [gov.tuva.ru/index.php?newsid=947 Газете «Тувинская правда» — 80 лет]
- ↑ [web.archive.org/web/20110221122039/kronk.narod.ru/library/grach-ad-1958.htm А. Д. Грач Древнетюркская каменная фигура из района Мунгу-Хайрхан-Ула (Юго-Западная Тува)]
- ↑ [whp057.narod.ru/twva.htm РЕСПУБЛИКА ТЫВА]
Отрывок, характеризующий Тувинская народно-революционная партия
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
