Тукарам

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Статья из раздела
Философия индуизма

Школы

Санкхья · Йога · Ньяя · Вайшешика · Миманса · Веданта
(Адвайта · Вишишта-адвайта · Двайта · Ачинтья-бхеда-абхеда)

Философы и мыслители

Древние
Вальмики · Капила · Патанджали · Гаутама · Канада · Джаймини · Вьяса · Маркандея · Яджнавалкья
Средневековые
Шанкара · Рамануджа · Мадхва · Нимбарка · Вишнусвами · Валлабха · Анандавардхана · Абхинавагупта · Мадхусудана · Намдев · Тукарам · Тулсидас · Кабир · Васугупта · Чайтанья
Современные
Ганди · Радхакришнан · Вивекананда · Рамана Махарши · Ауробиндо · Шивананда · Кумарасвами · Прабхупада · Анандамурти

Портал «Индуизм»

Тукара́м (16081650) — индуистский поэт-сант, писавший на языке маратхи. Тукарам родился и прожил большую часть своей жизни в Деху — городе в Махараштре, расположенном неподалёку от Пуны. Его родителей звали Болхоба и Канакай Морай. Однако, Тукарама практически не называют по его фамилии и в Индии он более всего известен как «Сант Тукарам». Не существует единого мнения о годе рождения Тукарама. Учёные дают различные возможные варианты: 1577, 1598, 1608 и 1609. В то же самое время относительно года его смерти нет практически никаких сомнений.[1] Известно, что первую жену Тукарама звали Ракхумабай и что она умерла в ранней юности. Тукарам женился во второй раз на девушке по имени Джиджабай (также известной под именем Авали), которая родила ему трёх сыновей: Шанту, Витхобу и Нараяну.

Известно, что Тукарам был преданным Витхобы — одной из форм Кришны, поклонение которой широко распространено в Махараштре. Тукарам был продолжателем поэтической традиции маратхи, начало которой положил Намдев. В традиции варкари Тукарама и Намдева особо почитают наряду с другими индуистскими поэтами-святыми Джнянешваром, Джанабаем и Экнатхом. Основным источником информации о жизни этих святых являются труды Махипати — «Бхакти-виджая» и «Бхакти-лиламрита».

В ходе публичных дискуссий, Тукарам, согласно традиции, перемешивал свои выступления с декламацией поэзии. Тукарам затрагивал в своём творчестве много разных тем. Он подчёркивал, что истинным выражением религии была любовь людей к своим собратьям, а не ритуалистическое следование религиозным правилам и предписаниям и механическое изучение Вед. Тукараму приписывается авторство сборника из 4500 поэм (так называемых абханг) на древней форме языка маратхи. Он также является автором «Мантра-гиты» — перевода с санскрита на маратхи «Бхагавад-гиты» в духе традиции бхакти. Композиции Тукарама вошли в священную книгу сикхов — «Гуру Грантх Сахиб».

В 1936 году о жизни Тукарама был снят фильм под названием «Sant Tukaram». Фильм имел огромный успех в Индии и получил приз на 5-м Венецианском кинофестиале.[2][3][4]



См. также

Напишите отзыв о статье "Тукарам"

Примечания

  1. A Social History of the Deccan, 1300—1761: Eight Indian Lives By Richard M. Eaton ISBN 0521716276, 9780521716277
  2. [www.televisionpoint.com/news2007/newsfullstory.php?id=1198663828 'Sant Tukaram' film still a topic of interest] Anurag Basu — Televisionpoint.com, Dec 26, 2007.
  3. [cities.expressindia.com/fullstory.php?newsid=79904 Lost & found: A piece of classic cinema history] Indian Express, March 26, 2004.
  4. Gokulsing K. [books.google.co.in/books?id=_plssuFIar8C&pg=PA24&dq=Ayodhyecha+Raja+1932&cd=10#v=onepage&q=Ayodhyecha%20Raja%201932&f=false Indian popular cinema: a narrative of cultural change]. — Trentham Books, 2004. — P. 24. — ISBN 1858563291.

Литература

Ссылки

  • [tukaram.com/ Сайт, посвящённый Тукараму] (англ.)
  • [www.vasudeva.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=253 Святой Тукарам (Sant Tukaram) (1936). Художественный фильм о Святом Тукараме]

Отрывок, характеризующий Тукарам

– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.