Тулайков, Николай Максимович

Николай Максимович Тулайков
Дата рождения:	26 июля (7 августа) 1875(1875-08-07)
Место рождения:	Акшуат, Карсунский уезд, Симбирская губерния
Дата смерти:	20 января 1938(1938-01-20) (62 года)
Научная сфера:	агрономия, почвоведение
Место работы:	Саратовский СХИ, Саратовская опытная станция
Учёное звание:	академик АН СССР академик ВАСХНИЛ
Альма-матер:	Московский сельскохозяйственный институт
Известен как:	автор научных работ по «сухому» земледелию в засушливых районах
Награды и премии:	Премия имени В. И. Ленина (1929)

Николай Максимович Тулайков (26 июля (7 августа) 1875, Акшуат, Карсунский уезд, Симбирская губерния — 20 января 1938) — российский учёный — агроном и почвовед, академик АН СССР (1932) и ВАСХНИЛ (1935), лауреат премии имени В. И. Ленина (1929).

Биография

Родился в семье крестьянина-бедняка. Учился в школе с. Кеньша в Городищенском уезде Пензенской губернии. Окончил Саранское городское четырёхклассное училище, Мариинское земледельческое училище в г. Татищево (Саратовской области).

В 1898—1901 студент Московского сельскохозяйственного института (диплом с отличием). Оставлен на кафедре почвоведения сверхштатным аспирантом. Проводил почвенное и геоботаническое обследование в Тверской губернии, на Кавказе, в северном Казахстане.

В 1908—1910 в командировке в США (Калифорния, Невада, Аризона, Нью-Мексико, Вайоминг, Колорадо), в Канаде, Германии, Италии, Голландии, Англии.

С 1910 директор Безенчукской опытной станции (ныне Самарский НИИСХ им. Н. М. Тулайкова). В 1916—1920 председатель Ученого комитета Департамента земледелия Министерства сельского хозяйства России.

В 1920—1932 профессор, зав. кафедрой частного земледелия Саратовского СХИ и зав. отделом полеводства Саратовской опытной станции. с 1929 г. директор ВНИИ зернового хозяйства. Один из организаторов и в 1929—1935 вице-президент ВАСХНИЛ.

Лауреат премии имени В. И. Ленина (1929), академик АН СССР (1932) и ВАСХНИЛ (1935), Заслуженный деятель науки и техники (1929).

Автор свыше 400 печатных научных трудов по земледелию, сухому земледелию, физиологии растений, агрохимии, почвоведению и растениеводству.

Член ВЦИК 9 и 14 созывов, кандидат в члены ВЦИК 13 созыва, кандидат в члены ЦИК СССР 5 созыва.

В августе 1937 года арестован, умер в Соловецких лагерях (по другим данным, расстрелян в Саратовской тюрьме).

Память

Именем Н. М. Тулайкова названы улицы в Саратове и в посёлке Табола города Камызяк Астраханской области.

Источники

• [uonb.ru/old/geroi/info/tulajkov.htm «Имя Симбирского-Ульяновского края»]
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-52419.ln-ru Тулайков, Николай Максимович] на официальном сайте РАН
• Тулайков Николай Максимович — статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание).
• Сельскохозяйственная энциклопедия, т. 6, 1975.
• [www.cnshb.ru/AKDiL/akad/base/RT/000700.shtm Тулайков Николай Максимович] — статья из Биографической энциклопедии РАСХН, ВАСХНИЛ

Отрывок, характеризующий Тулайков, Николай Максимович

Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.