Тульский музей изобразительных искусств

Музей
Тульский областной художественный музей
Страна	Россия
Город	Тула, ул. Ф. Энгельса, 64
Координаты	54°10′39″ с. ш. 37°35′42″ в. д.54.17750° с. ш. 37.59500° в. д. / 54.17750; 37.59500
Дата основания	1919

Ту́льский областно́й худо́жественный музе́й — один из крупнейших областных музеев России.

История музея

Тульский художественно-исторический музей был открыт в 1919 году. Основой его собрания послужили фонд Палаты Древностей, образованной в 1884 году, и национализированные после Октябрьской революции произведения искусства из дворянских поместий Тульской губернии — Олсуфьевых, Бобринских, Гагариных, Урусовых и других. С первых дней и по настоящее время коллекция музея постоянно растёт. Сюда поступают экспонаты из Министерства культуры и Союза художников России, из мастерских художников и частных собраний. Большое число работ передано музею в дар.

В 1927 году музей был переименован в краеведческий, но в соответствии с постановлением СНК РСФСР от 16 июня 1939 года музей разделили на два самостоятельных областных музея: краеведческий и художественный. В годы Великой Отечественной войны собрание музея эвакуировали в Сибирь, а после войны вернули в Тулу. В 1964 году музей, ранее размещавшийся в Доме офицеров, получил собственное здание, построенное по проекту тульского архитектора П. М. Зайцева. В 1995 году Тульский художественный музей стал называться Тульский музей изобразительных искусств, а в 2013 году обрёл современное название: Тульский областной художественный музей.

Коллекция музея

В фондах Тульского областного художественного музея, ставшего одним из крупнейших художественных музеев Российской Федерации, хранится более 23 тысяч произведений живописи, скульптуры, графики, декоративно-прикладного и народного искусства. Многие из них экспонировались на выставках в США, Германии, Франции, Испании, Швеции. Наряду с проведением выставок, музей ведёт научно-исследовательскую и просветительскую работу.

Большую художественную значимость представляет коллекция западноевропейского искусства, включающая работы известных мастеров Италии (Леандро Бассано, Орацио Самаккини, Лука Джордано, Доменико Фетти), Голландии (Клас Моленар, Филипс Вауэрман, Ян Вонк, Говерт Флинк, Ян ван Хёйсум), Фландрии (Даниэль Зегерс, Франс Снейдерс, Ян Пауль Гиллеманс, Давид Тенирс Младший), Франции (Клод Верне, Эсташ Лёсюёр, Юбер Робер).

Гордостью музея являются произведения выдающихся русских художников: А. П. Антропова, В. Л. Боровиковского, В. А. Тропинина, И. К. Айвазовского, И. И. Шишкина, И. Е. Репина, В. И. Сурикова, В. Д. Поленова, И. И. Левитана, Б. М. Кустодиева, В. А. Серова, К. А. Коровина; художников авангардных направлений 1910—1930 годов — таких, как П. П. Кончаловский, А. В. Куприн, В. В. Рождественский, В. В. Кандинский, А. М. Родченко, К. С. Малевич, Д. П. Штеренберг; искусство многих авторов последующих десятилетий, включая работы тульских художников.

Ссылки

• [www.tmii-tula.ru/ Официальный сайт музея]
• [museumart.tula-oblast.ru/ Тульский художественный музей]
• [www.museum.ru/M1587 Тульский художественный музей на сайте «Музеи России»]

Отрывок, характеризующий Тульский музей изобразительных искусств

Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.