Туман-бай II аль-Ашраф

Туман-бай II аль-Ашраф араб. الملك الأشرف طومان باي‏‎<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Туман-бай II, портрет Паоло Джовио</td></tr>
Мамлюкский султан бурджитов
1516 — 1517
Предшественник:	Кансух аль-Гаури
Преемник:	турецкое завоевание Египта
Вероисповедание:	Ислам
Рождение:	около 1473 Алеппо, Сирия
Смерть:	15 апреля 1517(1517-04-15) Каир, Египет
Род:	Бурджиты

Туман-бай II аль-Ашраф (1473, Алеппо — 15 апреля 1517, Каир) — последний мамлюкский султан Египта из черкесской династии Бурджитов (1516—1517).

Биография

Племянник и преемник предпоследнего султана Кансуха аль-Гаури (1501—1516). Вначале исполнял обязанности наместника Египта.

В сентябре 1516 года после гибели своего дяди Кансуха аль-Гаури Тумайн-бай был избран новым султаном Египта и возглавил борьбу против турецкой армии Селима Явуза, оккупировавшей Сирию и наступавшей на Египет.

Туман-бай решил вести войну до победного конца и отказался вести переговоры с Селимом, умертвив османских послов. Тумай-бай собрал уцелевшие мамлюкские отряды, заручился поддержкой бедуинских шейхов и начал изготовлять пушки.

В декабре 1516 года 10-тысячный мамлюкский авангард под командованием бывшего наместника Дамаска Джанберди аль-Газали был разгромлен турками-османами в битве при Бейсане в Палестине.

В середине января 1517 года османская армия под командованием султана Селима Явуза, пройдя Синайскую пустыню, вступила в Египет и вошла в дельту Нила. Османский султан издал воззвание к египетскому народу, где обещал населению амнистию, гарантировал неприкосновенность личности и имущества и заявил, что пришел воевать только с мамлюками. Простое население (крестьяне и городская беднота) с радостью приветствовали турков. На стороне Туман-бая были только мамлюки и бедуины.

Туман-бай со своими силами укрепился под Каиром. Он зачислил в свою армию шесть тысяч чернокожих рабов, выпустил из тюрем уголовников и раздал оружие богатым горожанам. Туман-бай смог собрать под своим командованием до 40 тысяч человек, в том числе 20 тысяч мамлюков и бедуинов.

22 января 1517 года произошла решающая битва при Риданийи (северное предместье Каира). Турки-османы уничтожили огнём мамлюкскую артиллерию. Селим Явуз окружил и разгромил мамлюкскую армию. Сам Туман-бай со своими мамлюками проявил чудеса храбрости, врезаясь в гущу врагов. Он лично умертвил великого визиря Синана Юсуфа-пашу. Потеряв в сражении 20 тысяч воинов, Туман-бай с остатками своего войска беспорядочно отступил. Турки-османы заняли Каир. В бою у стен столицы 23 января погибли многие мамлюкские эмиры, в том числе Аразмак-Нашир и его брат Инал.

Ночью 29 января 1517 года Туман-бай с небольшим отрядом мамлюков внезапно ворвался в Каир и развязал уличные бои, которые продолжались три дня. Погибло около 50 тысяч жителей. Когда турки взяли верх, султан Селим I приказал обезглавить 800 пленных мамлюкских беев.

После подчинения турками Каира Александрия и другие города Нижнего Египта стали изгонять мамлюкские гарнизоны. Египетское население выражало покорность и лояльность османскому султану Селиму Явузу. Опираясь на бедуинские племена и мамлюков, прибывших из отдаленных провинций Верхнего Египта, Туман-бай продолжил борьбу против турок. Но силы противников были неравны. Мамлюкская конница не могла выстоять против залпов турецкой артиллерии. Вскоре между бедуинами и мамлюками начались разногласия. Бедуинские шейхи считали дальнейшую борьбу бесполезной, покидали Туман-бая и стремились заключить соглашение с османами.

2 апреля 1517 года Туман-бай прорвался в Нижний Египет и в окрестностях Каира вступил в последнее сражение с турками-османами и потерпел окончательное поражение. Сам мамлюкский султан решил укрыться у своего друга, бедуинского шейха, который предал его и выдал османскому султану. 15 апреля того же года последний мамлюкский султан Египта был повешен под аркой ворот Баб Зувейла в Каире.

Литература

• Рыжов К. В. Бурджиты // Все монархи мира. Мусульманский Восток. VII—XV вв. — М. : Вече, 2004. — ISBN 5-94538-301-5.</span>

Отрывок, характеризующий Туман-бай II аль-Ашраф

Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…