Вельвичия
| Вельвичия удивительная | ||||||||||
 Вельвичия удивительная, женское растение | ||||||||||
| Научная классификация | ||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Международное научное название | ||||||||||
|
Welwitschia mirabilis Hook.f. | ||||||||||
| Синонимы | ||||||||||
| ||||||||||
| Ареал | ||||||||||
|
| ||||||||||
| ||||||||||
Вельви́чия удиви́тельная (лат. Welwítschia mirábilis) — реликтовое растение, единственный современный вид порядка Вельвичиевые класса Гнетовые.
Вельвичия растёт на юго-западе Анголы и в Намибии — в пределах каменистой пустыни Намиб, тянущейся вдоль побережья Атлантического океана. В основном область её распространения ограничена узкой береговой полосой вдоль западного побережья Африки — от окрестностей города Мосамедиш в южной части Анголы до южного тропика в Намибии. Растение редко встречается далее, чем в ста километрах от берега, — это примерно соответствует тому пределу, которого достигают туманы, являющиеся для вельвичии основным источником влаги. Поскольку осадки здесь крайне нерегулярны и их выпадает очень мало. Лишь отдельные экземпляры вельвичии встречаются во внутренних районах пустыни Намиб, поселяясь в верховьях сухих русел временных водотоков. Осадков здесь выпадает больше. После обильных дождей в широкие неглубокие понижения собирается вода и земля увлажняется на глубину 1,5-2 м.
Содержание
Названия
| ||||||||||
Фридрих Вельвич, первооткрыватель вельвичии.
| ||||||||||
Род Вельвичия назван английским ботаником Джозефом Гукером в честь австрийского (словенского) ботаника и путешественника Фридриха Вельвича, который в 1860 году открыл это растение на юге Анголы.
Племена бушменов называют это растение «отджи тумбо», что означает «большой господин».
Биологическое описание
Вельвичия - это двулистное розеточное растение с толстым стволовидным стеблем, большую часть которого составляет гипокотиль.
Семя вельвичии состоит из зародыша, окруженного тканью гаметофита, служащей резервом питательных веществ на первых этапах развития зародыша. В покоящемся семени зародыш вельвичии состоит из длинного корешка, короткого утолщенного гипокотиля и верхушечной почки, закрытой двумя сложенными семядолями. Внешний покров семени имеет два тонких крыловидных выроста. Определенные участки оболочки волокнистые и обладают очень высокой гигроскопичностью, обеспечивая набухание семени даже при минимуме влаги.
При прорастании семени первым выходит корешок, семядоли высвобождаются позже и быстро зеленеют, поднимаясь над поверхностью почвы. При этом оболочка семени остается в почве. После того, как семя проросло и семядоли выросли в длину до 25—35 мм, начинает развиваться первая пара настоящих листьев. Семядоли жизнеспособны около 18 месяцев, достигая примерно 4 см в длину и 9 мм в ширину. Затем они подсыхают, но еще долго остаются на растении, сохраняясь в общей сложности два-три года, затем опадают. В отличие от них, первая пара настоящих листьев продолжает расти на протяжении всей жизни растения, благодаря наличию активной меристематической (состоящей из постоянно делящихся клеток) каймы у их основания. Вторая пара настоящих листьев развита слабо и представляет собой примордии (зачатки листьев). В процессе развития они уплощаются и срастаются с верхушкой побега, выполняя защитную функцию.
Корень толстый, стержневой, длиной 1-1,5(3) м (раньше считалось, что он может достигать грунтовых вод, но позже выяснилось, что это не так). При этом развитие и интенсивное ветвление боковых корней происходит в двух ярусах: на глубине всего 7-10 см под уровнем почвы и значительно глубже - около 1 м.Видимо в этих двух ярусах в почве периодически создается наиболее благоприятный режим влажности.
Стебель древесный, короткий, полый, похожий на перевёрнутый конус. Он почти весь морфологически соответствует гипокотилю (самой нижней части побега, которая располагается ниже семядолей) и нижняя его часть постепенно переходит в корневую шейку. Стебель выступает над поверхностью почвы на 15—50 см и покрыт слоем пробки толщиной до 2 см.
Скорость роста листьев в природных местах произрастания составляет 30-40 см в год. Длина каждого листа 2—4 м (иногда — до 8 м) при ширине около метра (максимальная ширина — почти два метра). При этом листья постепенно отмирают на концах, расщепляются по длине на узкие ленты (ремни) и свернутой сухой грудой лежат на песке. Жилкование листьев — параллельное. Цвет — буро-зелёный. На ощупь листья похожи на доски.
Лист растения обладает исключительно высоким числом устьиц — до 22 тысяч на квадратный сантиметр. Они расположены с обеих сторон листа. Связано это с тем, что основным источником влаги для растения является густой туман, который приносится с океана западным ветром (дующим с Атлантического океана) в течение трёхсот дней в году. Туман конденсируется на листьях и поглощается через устьица — такая конденсация равноценна 50 мм осадков. Устьица остаются открытыми при низких температурах - ночью и во время тумана, а при повышении температуры в дневное время они закрываются.
Вельвичия — двудомное растение, то есть имеются мужские и женские растения. Стробилы (шишки) располагаются на ветвящихся стеблях, выходящих из центра диска, как бы из пазух листьев, и образуют сложные ветвистые собрания. Цвет стробилов — сначала зелёный, затем от рыжего до тёмно-малинового. У мегастробилов (женских шишек) под чешуйками находится множество семян. Микростробилы (мужские шишки) имеют гораздо меньшие размеры, чем мегастробилы.
Опыление происходит с помощью ветра. Так же, с помощью ветра, распространяются семена — у них имеются крылышки, ранее служившие покровом стробилов.
Срок жизни вельвичии очень велик. Годовых колец на её стволе нет, но возраст некоторых растений был определён радиоуглеродным методом — он составил около двух тысяч лет.
Вельвичия в культуре
Вельвичию можно культивировать как оранжерейное или комнатное растение. Делают это не из-за её высоких декоративных качеств, а по причине исключительной непохожести вельвичии ни на одно другое растение.
Вельвичия растёт очень медленно. Чувствительна к заморозкам. Требует хорошо дренированной почвы, слой которой должен быть достаточно глубок для её длинного главного корня. Для нормального развития необходим сухой климат, прямое солнечное освещение; дневная температура 21—23 °C, ночная — 10—12 °C. Поливать растение в период роста следует регулярно, но умеренно, без чрезмерной пересушки земляного кома; между поливами необходимо дать просохнуть верхнему слою почвы. Во время периода покоя растение не поливают.
Корневая система стержневидная и постоянно стремится вглубь, поэтому контейнер для посадки следует выбирать глубокий, с большим количеством дренажных отверстий в днище. Рекомендуется беречь листья от механических повреждений, хотя, через несколько десятков лет, концы листьев неизбежно начинают подсыхать и расслаиваться. В зависимости от условий содержания первые стробилы (побеги со спорангиями) появляются на 3—12 год с момента посадки.
Размножение — семенами, которые сохраняют свою всхожесть в течение многих лет. Перед посадкой семена обрабатывают фунгицидом и высевают поверх стерильной, беспочвенной смеси, немного присыпав сверху песком. Смесь для посадки должна быть однородной и лишь слегка увлажненной. Проращивают семена в максимально теплом и светлом месте (оптимальная температура — 27—38 °C). Срок прорастания — 1—6 месяцев. Семена и всходы подвержены грибковым заболеваниям и могут загнить от недостатка тепла или переувлажнения, поэтому с момента посадки до активного роста настоящих листьев необходимо строго соблюдать режим увлажнения, поддерживать высокую температуру воздуха и почвы. Во избежание развития гнилостных процессов сеянцы следует несколько раз обработать фунгицидами.
Вельвичия под охраной закона
Вельвичия подпадает под действие Конвенции о международной торговле видами дикой фауны и флоры (CITES) от 18.01.1990.
Кроме того, Вельвичия охраняется согласно намибийскому закону об охране природы, который запрещает сбор семян дикорастущих растений этого вида без разрешения специального государственного органа.
Напишите отзыв о статье "Вельвичия"
Примечания
Литература
- Жизнь растений. В 6 т. / Гл. ред. Ал. А. Фёдоров. — М.: Просвещение, 1978. — Т. 4. Мхи. Плауны. Хвощи. Папоротники. Голосеменные растения. Под ред. И. В. Грушвицкого и С. Г. Жилина. — С. 299—309. — 447 с. — 300 000 экз.
- Ботаника. Энциклопедия «Все растения мира» / Пер. с англ. (ред. Григорьев Д. и др.) — Könemann, 2006 (русское издание). — С. 935. — ISBN 3-8331-1621-8.
- Bornman C. H. Welwitschia. Paradox of a Parched Paradise (Вельвичия. Парадокс опалённого рая). — C. Struik Publishers, Cape & Johannesburg, 1978. — ISBN 0-86977-097-7. (англ.)
- Вельвичия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- Вельвичия // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- [nauka.relis.ru/30/0210/30210142.htm Л. Белючева. Причудливые деревья. // Онлайн версия журнала «Наука и жизнь»]
- [www-x.nzz.ch/format/articles/210.html Welwitschia mirabilis: mit Tricks uralt werden. // Neue Zurcher Zeitung] (нем.)
Отрывок, характеризующий Вельвичия
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
