Туника-билокси

Туника-билокси — индейское племя в США, проживает в штатах Миссисипи и в восточно-центральной части Луизианы. Хозяйство основано на охоте, фермерстве и рыболовстве. Племя играло важную роль в истории Луизианы. В настоящее время племя владеет курортом-казино в Марксвилле. Казино обеспечивает племени доход и играет роль в общественном движении за права индейцев. Индейская резервация Туника-Билокси находится в центральной части Авойель-Пэриш, к югу от города Марксвилл, при этом часть города находится на территории резервации. Площадь резервации составляет 1682 км² , а население, согласно переписи 2000 года — 89 человек.

Ранее племя (фактически два близкородственных племени) говорило на языке туника, который в настоящее время полностью вытеснен английским.

С племенем туника-билокси отождествляют воинственное племя пакаха, которое встретил во время своей экспедиции Эрнандо де Сото.

Французы основали миссию у туника около 1700 года на реке Язу невдалеке от реки Миссисипи, ныне штат Миссисипи. Археологические данные показывают, что индейцы туника незадолго до того, в конце 17 в., мигрировали в указанный регион с востока нынешнего штата Арканзас. Отец Антуан Давьон был назначен миссионером в племени туника и в малых племенах язу, куруйя и куспе. В отличие от северных индейцев, с которыми французы были знакомы, племена туника, таэнса и натчез имели сложную систему религиозных верований, с храмами, идолами и классом жрецов.

Во время войны с племенем натчез в 1729 году племя туника было вынуждено мигрировать на юг, на территорию нынешнего штата Луизиана. Туника, наряду с другими племенами вдоль низовий реки Миссисипи, подвергались нападениям со стороны племён чикасо, которые обращали пленных в рабство и торговали рабами в провинции Южная Каролина. По состоянию на 1715 год было захвачено от 1000 до 2000 рабов из племён туника, таэнса и арканзасских индейцев (Gallay, 2002).

Племя туника-билокси занимались охотой и собирательством, однако в основном занимались торговлей. В основном они торговали солью, которую добывали в Луизиане.

Примечания

• Gallay, Alan. «The Indian Slave Trade: The Rise of the English Empire in the American South 1670—1717». Yale University Press: New York (2002).
• [factfinder.census.gov/servlet/DTTable?_bm=y&-context=dt&-ds_name=DEC_2000_SF1_U&-CHECK_SEARCH_RESULTS=N&-CONTEXT=dt&-mt_name=DEC_2000_SF1_U_P001&-tree_id=4001&-all_geo_types=Y&-redoLog=false&-transpose=N&-_caller=geoselect&-geo_id=25000US4315&-search_results=27300US4315220099572599999&-format=&-_lang=en&-show_geoid=Y Tunica-Biloxi Reservation, Louisiana] United States Census Bureau (Бюро переписи США)

Ссылки

• [www.tunica.org/ The Tunica-Biloxi Tribe of Louisiana]
• [www.tunicabiloxi.org/tribal_history.php Tunica-Biloxi History]

Отрывок, характеризующий Туника-билокси

И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.