Тупи-гуарани

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Тупи-гуарани — группа индейских народов в Южной Америке, говорящих на языках тупи-гуарани. Общая численность — 150 тыс. чел. Религия — протестантизм и мессианские культы.

Область расселения и состав

Народы этой семьи расселены в Боливии, Гвиане, Бразилии, Парагвае, Перу, главным образом проживают в зоне тропических лесов и в др. районах.

Наиболее крупные народы группы тупи — кавахиб, мауэ, тенетехара, тапираго, оями, паринтинтин, омагуа и др.; гуарани — кайнгуа, нандева, мбуа, апапокува и др.

Сюда относят также парагвайских метисов, говорящих на языке гуарани, который является в Парагвае государственным наряду с испанским.

Этническая история

Общность сформировалась во 2 тысячелетии до н. э. Перед появлением европейцев народы тупи занимали низовья Амазонки и её притоков (Тапажос, Шингу, Токантинс), берега Атлантического океана от устья Амазонки до Ла-Платы, а гуарани — юг современной Бразилии. В ходе миграций некоторые племена зашли далеко на запад, к предгорьям Боливийских Анд (чиригуано). Часть — погибли или были ассимилированы.

В XVII-XVIII вв. на территории Парагвая было создано фактически государство иезуитов, независимым от Испании и Португалии управлением, где гуарани были основным населением, построившим общество нового типа, вряд ли имеющее аналоги в истории.

Традиционное хозяйство

Главные занятия — ручное подсечно-огневое земледелие, рыболовство, охота, собирательство. В настоящее время часть индейцев работает по найму в сельском хозяйстве, часть ведет традиционный образ жизни, занимается промыслами.

Социальные отношения

Уже до прихода европейцев ряд племен в районе Амазонки и Укаяли имел политическую организацию типа вождеств, остальные сохраняли родо-племенные отношения.

Литература

• Энциклопедия «Народы и религии мира», М.-1998.

Отрывок, характеризующий Тупи-гуарани

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.