Тураев, Александр Михайлович

Александр Михайлович Тураев
Дата рождения:	23 ноября 1913(1913-11-23)
Место рождения:	Ташла, Ставропольского уезда, Самарской губернии, Российская империя (ныне Ставропольский район Самарская область)
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Дата смерти:	15 августа 1996(1996-08-15) (82 года)
Место смерти:	Тольятти, Самарская область, Российская Федерация
Награды и премии:

Алекса́ндр Миха́йлович Тура́ев (23 ноября 1913, Ташла, Ставропольский уезд Самарской губернии — 15 августа 1996, Тольятти) — советский учёный-краевед, почётный гражданин города Тольятти.

Биография

Родился в крестьянской семье. Учился в Ставрополе в школе второй ступени — девятилетней с педагогическим уклонов. После окончания школы работал в Ставропольском районном комитете ВЛКСМ заведующим отделом пропаганды.

С 1938 года член ВКП(б). С того же года работал директором средней школы. Но вскоре был направлен на переподготовку в Ленинградский институт повышения квалификации, где учился до 1940 года. После преподавал историю в ставропольской школе № 1, читал лекции в педагогическом училище и зоотехникуме.

В 1947 году окончил Ставропольский педагогический институт. Затем работал преподавателем истории, логики, психологии. Бывал в археологических экспедициях. С сентября 1954 года был директором открывшейся школы № 5. С 1962 года работал заместителем директора по учебной части в средней политехнической школе № 17.

8 раз избрался депутатом районного и городского Советов депутатов трудящихся, 17 раз — в состав райкома и горкома КПСС.

Скончался в 1996 году, похоронен на Баныкинском кладбище Тольятти.

Научная деятельность

Александр Тураев — первый профессиональный историк, занявшийся изученим истории Ставрополя-Тольятти. К его научному наследству относятся многочисленные доклады, исторические справки, статьи. Более сотни его статей по истории Тольятти было опубликовано в местной прессе. Был редактором хрестоматии «Родной край».

Изучал не только новую историю города, но и древней историей края, собирал легенды Жигулей, материалы об основании города, участии калмыков в войнах 1806—1807 и 1812 годов. В духе времени изучал и идеологические темы: народники в Ставропольском уезде, Ставрополь в годы первой русской революции, Инесса Арманд в Ставрополе, В. И. Ленин в Жигулях и т. д.

Написал монографию по истории Ставрополя-Тольятти (1737—1950), он она не была закончена набело и напечатана.

Критика

Другой известный тольяттинский краевед В. А. Овсянников считал, что в работе Тураев мало использовал архивы, мало использовались данные смежных наук, практически не рассматривалась проблема экологического воспитания в связи с историей края. Также упрекал он и в недостаточной проверке рассказов старожилов, что приводило к появлению ошибок. Среди ошибок отмеченных Овсянниковым неверная дата основания города, неверные даты освобождения города от белогвардейцев, основания комсомольской организации в городе и т. д. Некоторые сведения осознанно преподносились неверно, так, несмотря на документальные сведения, что первый председатель горисполкома Ставрополя Василий Баныкин был эсером, в статьях Тураев утверждал, что тот был большевиком.

Награды и звания

• Медаль «За трудовое отличие».
• Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».
• Отличник просвещения (1949).
• За особые заслуги перед городским сообществом 26 октября 1967 года Александру Михайловичу Тураеву было присвоено звание «Почётный гражданин города Тольятти». Инициаторами присвоения выступили коллектив школы № 17 и городской отдел народного образования.

Литература

• Овсянников В. А. Историк-краевед Тураев // Вестник Волжского университета им. В. Н. Татищева. — С. 147.
• Сергеева В.М. Трансформация отношения к местной истории как отрасли исторической науки // Материалы историко-краеведческих чтений «Наследие В. Н. Татищева» : сборник. — Тольяттинский краеведческий музей, 2004. — С. 33-36.

Ссылки

• [www.tgl.ru/tgl/poch_grazhd/tur.htm Тураев Александр Михайлович]. Мэрия Тольятти. Проверено 14 августа 2011. [www.webcitation.org/67fmIFfDV Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Тураев, Александр Михайлович

– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.