Турган, Александра Александровна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александра Турган

Александра Турган на выставке в «Доме актёра», 2005 год
Имя при рождении:

Александра Александровна Турган

Дата рождения:

2 июля 1953(1953-07-02)

Место рождения:

СССР

Дата смерти:

2 декабря 2014(2014-12-02) (61 год)

Место смерти:

Берлин, Германия

Гражданство:

СССР СССР
Россия Россия

Профессия:

актриса, журналистка, фотограф

Турган Александра Александровна (2 июля 1953 — 2 декабря 2014) — советская актриса, российская журналистка и фотограф.





Биография

Родилась 2 июля 1953 года. Дочь журналистки Елены Онуфриевны Турган, внучка украинской и российской поэтессы и журналистки Раисы Львовны Троянкер[1]. В 1977 году окончила Школу-студию МХАТ (курс В. П. Маркова)[2].

С 1978 года до 1991 года служила в театре «Современник». Играла в спектаклях «Монумент», «Провинциальные анекдоты», «Фантазии Фарятьева», «Двенадцатая ночь», «Эшелон» и в знаменитом дипломном спектакле Аллы Покровской «Пятая колонна».

С 1991 года жила в Бонне (а затем в Берлине) Германия, куда поехала вместе с мужем Дмитрием Погоржельским, которого послали корреспондентом в Германию. С тех пор в театре и кино не играла. Была корреспондентом газеты «Культура» в Германии. Позже профессионально занялась фотографией[3][4].

Скончалась 2 декабря 2014 года в Берлине.

Творчество

Роли в театре[5]

Школа-студия МХАТ

Московский театр «Современник»

Роли в кино

Озвучивание мультфильмов

Фотовыставки

Напишите отзыв о статье "Турган, Александра Александровна"

Примечания

  1. 1 2 [www.stapravda.ru/projects/litera/public/polyarush/PV_arbat.shtml Воспоминания Елены Онуфриевны Турган — матери Александры Турган]
  2. [mhatschool.theatre.ru/people/alumni/1970/ Выпускники Школы-студии МХАТ 1970—1979 годов]
  3. 1 2 [archive.svoboda.org/programs/OTB/2005/OBT.120105.asp Интервью Александры Турган на радиостанции «Радио свобода» 01.12.2005]
  4. 1 2 [www.45parallel.net/v_zurbagane_s_tsvetami Интервью Александры Турган в «45-й параллели»]
  5. [www.inieberega.ru/node/145 Автобиография Александры Турган в статье «Сад разбегающихся тропок» для журнала «Иные берега»]
  6. [www.libfl.ru/news/2008/display.php?file=17_04-08.html C 17 апреля по 22 мая 2008 года в Библиотеке иностранной литературы открыта выставка «Зурбаган»]

Дополнительная информация

  • Фотографии Александры Турган:
    • [web.archive.org/web/20101219053117/ptushkina.narod.ru/turgan.html Фотографии Александры Турган]
    • [www.youtube.com/watch?v=kzbpF7GRv-Q Видеоклип Александры Турган на основе её фотографий]
  • Автобиография Александры Турган в статье «[www.inieberega.ru/node/145 Сад разбегающихся тропок]» для журнала «Иные берега»
  • Интервью Александры Турган на радиостанции «Радио свобода» [archive.svoboda.org/programs/OTB/2005/OBT.120105.asp в передаче «Поверх барьеров» 01.12.2005]
  • Интервью Александры Турган в «45-й параллели» «[www.45parallel.net/v_zurbagane_s_tsvetami В Зурбагане танцуют с цветами…]»

Ссылки

Отрывок, характеризующий Турган, Александра Александровна

– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.


В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.