Турецкий язык

Турецкий язык
Самоназвание:	Türkçe, Türk dili
Страны:	Турция, Кипр, Германия, Болгария и др. (см. раздел ниже)
Официальный статус:	Турция Турция Кипр Кипр Северный Кипр Северный Кипр Региональный или локальный официальный язык: Македония Македония: Общины Центар-Жупа и Пласница Румыния Румыния:
Регулирующая организация:	Турецкое лингвистическое общество
Общее число говорящих:	~77 млн
Рейтинг:	21
Классификация
Категория:	Языки Евразии
Алтайские языки (гипотетическая семья) Тюркская подветвь Огузская группа Огузо-сельджукская подгруппа
Письменность:	латиница (турецкий алфавит)
Языковые коды
ГОСТ 7.75–97:	тур 693
ISO 639-1:	tr
ISO 639-2:	tur
ISO 639-3:	tur
См. также: Проект:Лингвистика

Туре́цкий язы́к (самоназвание: Türk dili (кратко: Türkçe [ˈt̪yɾktʃe] ) — официальный язык Турции, относящийся к тюркской ветви гипотетической алтайской семьи языков. В качестве альтернативного названия в тюркологии используется также Türkiye Türkçesi (турецкий тюркский).

Современный турецкий язык относится к юго-западной (или западно-огузской) подгруппе тюркских языков. Языками, наиболее близкими к турецкому в лексическом, фонетическом и синтаксическом отношении, являются прежде всего балкано-тюркский язык гагаузов, распространённый на территории современных Молдавии, Румынии и Болгарии (собственно гагаузский и балкано-гагаузский), и южный диалект крымскотатарского языка. Чуть далее отстоит от литературного турецкого азербайджанский (сохранивший немало архаизмов и персидских заимствований и образующий с восточно-анатолийскими диалектами турецкого языка диалектный континуум) и, ввиду ряда фонетических и некоторых грамматических отличий, туркменский язык. Турецкий язык и в особенности его северо-западные диалекты, и гагаузский — оба сближаются с печенежским языком: ср. переходы в печенежском языке g/k > y в конце слов (beg > bey), k/g > в v интервокальной позиции (между гласными, напр. kökerçi > küverçi), t > d в начале слов (tağ > dağ), с полной аналогией в турецком и гагаузском языках: bey, güvercin, dağ/daa.

Распространение

Турецкий язык в Турции является родным для 60 млн человек, или для почти 80 % населения страны. Своим родным турецкий язык считают 177 тыс. человек на Кипре (1995) и около 128 тыс. в Греции (данные 1976 г.). Также является родным для турок-месхетинцев.

Около 740 тыс. человек говорят на турецком в Болгарии (2001), 37 тыс. в Туркменистане, Узбекистане, Казахстане, Киргизии, Таджикистане и Азербайджане (данные 1979 г.). Около 64 тыс. носителей проживало к 1984 г. в Бельгии, 170 тыс. в Австрии (2000 г.). В Германии проживает 2 млн 800 тыс. турок (2009), половина из которых там не родилась и считает родным языком турецкий. Кроме того, в 1982 г. в Румынии по-турецки говорили 14 тыс. чел., а в бывшей Югославии 250 тыс. В 1990 в Ираке проживали около 3000 носителей турецкого языка, а в Иране ок. 2500. В США в 1970 г. проживали 24 тыс. носителей турецкого, а в Канаде в 1974 г. более 8 тыс. назвали турецкий язык родным. Во Франции в 1984 г. турецкий язык считали родным ок. 135 тыс. чел., а в Нидерландах — 150 тыс.чел. В 1988 г. в Швеции было зарегистрировано ок. 5000 носителей турецкого языка.

В настоящее время (2009 г.) в мире насчитывается по разным оценкам от 61—63 млн. до 73 млн. носителей турецкого, что составляет около 40 % от общего числа всех тюркоговорящих и делает турецкий первым по количеству носителей среди всех тюркских языков.

Диалекты

Существует множество диалектов турецкого языка, основу турецкого литературного языка сегодня образует стамбульский диалект. Кроме того, в турецком языке различают дунайский, эскишехирский (в вилайете Эскишехир), разградский, динлерский, румелийский, караманский (в вилайете Караман), адрианопольский (г. Эдирне), газиантепский, диалект р-на г. Урфы и ряд других.

Пример диалектных различий

Литературный турецкий (Стамбул)	Румелия	Черноморский регион	Юго-Восточная Анатолия	Эгейский регион
Gidiyorum. (Я иду.)	gideym	kitéyrım-cideyrum	gidirem	gidiyom
Kayacağım. (Я выскользну.)	gayacaim	kayadzağum da	kayacam	gayıvecem
Gördüğüm güzel kız. (Красивая девушка, которую я вижу.)	gürdügüm güzel kız	сörduum cüzel gız	gördügüm gözel gız	gördüğüm güzel gız
Ne yapacakmış? (Что же он сделает?)	n’apacag imiş	n'âbadzağ imiş	ne yapcaxmış	napca: mış
Yağmura mı bakıyorsun? (Ты наблюдаешь за дождём?)	yagmura mi bakaysın	yâmora mi pakaysun	yagmıra mı bagıyorsuñ	yağmıra mı bakıyon
Koşacağım. (Я побегу.)	koşaca’m	koşadzağum	goşacağam	goşcem

История

Современный турецкий язык восходит к староанатолийско-тюркскому — языку огузо-сельджукских восточных тюркских племён, некогда населявших Среднюю Азию и заселивших к XI—XIII векам Малую Азию.

Литературный турецкий язык начал складываться на рубеже XV—XVI веков на основе староанатолийско-тюркского языка, который, в свою очередь, восходит к среднеазиатско-тюркскому языку, принесённому в Малую Азию сельджуками и сильно разбавленный элементами народно-разговорного языка смешанного тюркского населения Малой Азии.

В течение последних нескольких веков турецкий язык подвергся существенному влиянию персидского и арабского языков, в связи с чем количество заимствованных из этих языков слов достигало временами 80 % турецкой лексики. До XX века существовал литературный язык Османской империи, достаточно сильно отличавшийся от разговорной турецкой речи — османский язык. Пантюркисты (в частности, И. Гаспринский) в конце XIX — начале XX вв. издавали журналы и газеты на языке, постепенно очищавшемся от заимствований, хотя и отличном от современного турецкого языка. Новый язык пропагандировали младотурки.

Реформа языка

После основания Турецкой республики в 1923 г. в 1930-х начался процесс замены иноязычных заимствований исконными турецкими словами. Этот процесс продолжается и в наши дни, хотя в турецком языке всё ещё можно встретить слова персидско-арабского происхождения наряду с их синонимами, сконструированными из тюркских корней. В XX веке появились новые понятия из европейских языков, в первую очередь из французского.

Для ретюркизации и модернизации турецкого языка в 1932 было создано активно действующее и сейчас государственное «Турецкое лингвистическое общество» («Türk Dil Kurumu»).

Одним из важнейших шагов на пути демократизации Турции были реформа алфавита (четвёртый год Турецкой Республики) и реформа языка (девятый год Турецкой Республики).

Реформа языка — это деятельность по развитию турецкого языка, как способного самостоятельно обслуживать науку, технику и искусство.

Лингвист Кямиле Имер (Kâmile İmer) на вопрос, что такое революция языка, отвечает так:

Dili daha çok yerli öğelerin egemen olduğu bir kültür dili durumuna getirmek amacıyla yapılan ve devletin desteğini kazanmış olan ulus çapındaki dili geliştirme eylemine 'dil devrimi' adı verilmektedir.

Реформа языка — это поддержанная государством общенациональная деятельность по развитию языка, направленная на то, чтобы обеспечить становление его как языка культуры, в котором преобладали бы местные элементы.

Любой человек передаёт свои мысли фразами и предложениями, создавая связи между отдельными словами. С этой точки зрения реформа языка является также и реформой мышления. Факторы, обеспечившие революцию языка, в то же время выдвигают цели этого явления. Фактор национализации предполагает очистку языка от иноязычных элементов. Другой фактор предполагает становление турецкого языка как языка культуры. Достижение этих целей связано с тем, что язык есть продукт общества. Если реформа осуществляется без поддержки государства, то реформа останется несвязанной деятельностью отдельных личностей и не будет продуктом общества. Яркий тому пример — подготовительные этапы реформы. Указ о реформе, изданный с целью зачистки языка, не смог охватить всё общество. Реформа начала приносить плоды на национальном уровне лишь тогда, когда по государственной инициативе было создано Общество по изучению турецкого языка. Произошло это в 1932 году, уже после создания Турецкой Республики.

Алфавиты

Древние восточные тюрки уже были племенами с развитой культурой: они пользовались для письма тюркским руническим письмом.

К X в. огузы подверглись исламизации и переняли арабское письмо с добавлением отдельных знаков, заимствованных у персов. Однако для богатого фонемного инвентаря турецкого языка этот алфавит был очень слабо приспособлен.

В начале 1926 г. Кемаль Ататюрк принял участие в конгрессе тюркологов в Баку, на котором, в частности, прозвучало требование латинизации тюркских языков посредством создания так называемого нового тюркского алфавита.

С 1928 г. для турецкого языка используется вариант латинского шрифта, в разработке которого Ататюрк принимал участие. Основой нового написания слов (как и для общей реформы языка) послужил стамбульский диалект.

В современном турецком алфавите 29 букв, причём каждому звуку соответствует буква:

A a	B b	C c	Ç ç	D d	E e	F f
G g	Ğ ğ	H h	I ı	İ i	J j	K k
L l	M m	N n	O o	Ö ö	P p	R r
S s	Ş ş	T t	U u	Ü ü	V v	Y y
Z z

Фонетика и фонология

Таблица турецких гласных (МФА)

В турецком 8 гласных фонем: a, ı, u, o (гласные заднего ряда), e, i, ü, ö (гласные переднего ряда).

21 (с мягкими вариантами — 24) согласная фонема: p, b, f, v, t, d, s, ş, z, j, ç, c, m, n, l, (l'), r, y, k, (k'), g, (g'), h, ğ. Отмечены лишь ложные (комбинаторные) дифтонги, встречающиеся преимущественно на стыке морфем и слов.

Согласные фонемы литературного турецкого языка

	Билабиальные		Губно-зубные		Зубные		Альвеолярные		Постальвеолярные		Нёбные		Задненёбные		Гортанный
Назальные	m				n
Взрывные	p	b			t	d					(c)	(ɟ)	k	ɡ
Фрикативные			f	v	s	z			ʃ	ʒ				ɣ	h
Аффрикаты									tʃ	dʒ
Дрожащий							ɾ
Аппроксиманты					(ɫ)				l		j

Ударение музыкально-силовое. В словах тюркского корня и в старых заимствованиях падает, как правило, на последний слог; в многосложных словах двухполюсное. Часто происходит ситуативное смещение сильного ударения. В ряде случаев несёт смыслоразличительную функцию.

Нет этимологических долгих гласных. Вторичная долгота появляется в результате выпадения согласного /ğ/ при гласных заднего ряда.

Произношение

Буква	Фонема	Описание
a	[a]	как рус. а
b	[b]	как рус. б
c	[ʤ]	аффриката, как англ. j в jet, близко к рус. дж в джип
ç	[ʧ]	аффриката, глухой вариант фонемы [dʒ], твёрже, чем рус. ч, близко к сочетанию звуков «тш» в рус. лучше, но короче и без призвука ш
d	[d]	как рус. д
e	[ɛ]	как рус. э в слове этот
f	[f]	как рус. ф
g	[g], [ɟ]	в соседстве с гласными заднего ряда («твёрдыми») — как рус. г; в соседстве с гласными переднего ряда e, i, ö, ü («мягкими») сильно смягчается до «гь с придыханием»
ğ	([ɰ]), [ː], [j]	yumuşak g («мягкий g»): слабо-придыхательный звонкий либо, чаще, «немой» согласный; на конце слога реализуется удлиняя предыдущий непередний гласный, либо, после гласных переднего ряда, обозначает звук, близкий к рус. й
h	[h]	как англ. h в house
ı	[ɯ]	близко к рус. ы, но более глубокий (задний) звук
i	[i]	как рус. и
j	[ʒ]	мягче рус. ж
k	[k], [с]	в соседстве с гласными заднего ряда («твёрдыми») — как твёрдое рус. к; в соседстве с гласными переднего ряда e, i, ö, ü («мягкими») сильно смягчается до «кь с придыханием»
l	[l]	как рус. л
m	[m]	как рус. м
n	[n]	как рус. н
o	[o]	как рус. o, глубокий (задний)
ö	[œ]	как нем. ö в möchte, франц. eu в feu, русс «ё» без начального звука «й»
p	[p]	как рус. п
r	[ɾ]	более краткий, не такой раскатистый как рус. р, в стандартном произношении на конце слов всегда оглушается (как в рус. министр), нередко артикулируется без удара кончика языка и приобретает лёгкий «ш»- или «ж»-образный щелевой призвук
s	[s]	как рус. с
ş	[ʃ]	мягче рус. ш
t	[t]	как рус. т
u	[u]	как рус. у
ü	[y]	как нем. ü в müssen, франц. u в une
v	[β]/[w], [v]	близко к рус. в либо, в интервокальной позиции, приближается к губно-губному w, как в англ. wood
y	[j]	как рус. й
z	[z]	как рус. з

Остальные буквы произносятся приблизительно как во французском или немецком языках (напр. t, p с лёгким придыханием в начале слова). Буквы латинского алфавита q, w, x в турецкой графике используются только в иностранных именах собственных; буква j встречается только в заимствованных словах.

Морфология

Турецкий относится к агглютинативным языкам. Это выражается в том, что в слове чётко выделяется корень, а все грамматические формы выражаются (практически всегда однозначными) аффиксами (см. Эк), как бы приклеивающимися к корню справа. При этом друг за другом могут следовать несколько аффиксов подряд, каждый со своим значением. Порядок следования типов окончаний чётко фиксирован.

В целом турецкую морфологию характеризует высокая степень устойчивости и почти полное отсутствие исключений.

В турецком нет именных классов, отсутствует категория рода.

Гармония гласных

При добавлении аффиксов и окончаний большую роль играет т. н. сингармонизм: закон уподобления гласных друг другу по признаку нёбности/ненёбности и губности/негубности, то есть качество гласного последнего слога основы (корня) определяет качество гласных всех последующих слогов. Таким образом, если последний гласный корня — гласный переднего ряда, то и все последующие аффиксы и окончания должны иметь гласные переднего ряда и наоборот, гласный заднего ряда последнего слога корня приводит к появлению гласных заднего ряда во всех далее наращиваемых слогах. При этом различают большую гармонию гласных, при которой аффикс может иметь 4 варианта гласных в своём составе (ı, i, u или ü), и малую гармонию гласных, где возможны только варианты с a или e внутри аффикса.

Глагол

Основа глагола совпадает с формой повелительного наклонения в ед.ч. В современных словарях глагол приводится в форме основа + аффикс отглагольного имени -mak/-mek (делать) (то есть инфинитив).

В турецком 5 наклонений: желательное, изъявительное, повелительное, условное, долженствовательное.

В изъявительном наклонении имеется 5 простых форм времени:

• Настоящее (текущее) время (Şimdiki zaman),
• Настоящее-будущее (неопределённое) время (Geniş zaman),
• Будущее (категорическое) время (Gelecek zaman),
• Прошедшее неочевидное время (субъективное) (Belirsiz geçmiş zaman),
• Прошедшее категорическое (совершённое) время (Belirli geçmiş zaman).

Кроме того, в этом наклонении имеется ещё 7 сложных форм времени:

• Прошедшее несовершённое время (определённый имперфект) (Şimdiki zamanın hikâyesi),
• Преждепрошедшее первое время (Belirsiz geçmiş zamanın hikâyesi),
• Преждепрошедшее второе время (Belirli geçmiş zamanın hikâyesi),
• Прошедшее неопределённое время (неопределённый имперфект) (Geniş zamanın hikâyesi),
• Будущее-прошедшее время (Gelecek zamanın hikâyesi),
• Настоящее длительное время (Sürekli şimdiki zaman),
• Прошедшее длительное время (Sürekli şimdiki zamanın hikâyesi).

В остальных наклонениях имеется по одному прошедшему и будущему времени. Также существует 6 форм условной модальности.

Выделяют 5 залогов: основной (прямой), возвратный, взаимный, страдательный, понудительный.

Кроме того, в турецком есть неопределённый артикль bir (досл. один).

В области синтаксиса действует закон предшествования определения определяемому (обычный порядок слов: Подлежащее-Прямое Дополнение-Сказуемое (S-O-V)).

Лексика

С принятием сельджукскими племенами (то есть предками современных турок) ислама в IX-X веках и вплоть до 1928 года для записи турецкого использовался арабский алфавит (т. н. османское письмо, осм. الفبا elifbâ). Эти два фактора несомненно способствовали обильным лексическим и грамматическим заимствованиям из арабского. После захвата сельджуками Персии официальным и литературным языком некоторое время принято было считать персидский, который в свою очередь также пополнялся арабизмами. Долгое время язык образованных турок представлял собой смесь тюркской, арабской и персидской лексики. После возникновения Османской империи именно этот язык получил название османского и статус официального.

Греческий язык населения завоёванной турками Византии, также оставил свой след в турецкой лексике.

По данным некоторых исследователей (напр. G. L. Lewis, Turkish Grammar) лексически османский язык был вторым в мире после современного английского по объёму словарного фонда.

На протяжении всего этого времени (с X по XX века) разговорным языком простого народа оставался намного более однородный в своей тюркской основе язык — «вульгарный» турецкий (тур. kaba Türkçe).

После образования Турецкой республики в 1923 году были предприняты серьёзные попытки реформирования языка, вместе с переходом на латинскую графику многие арабские и персидские заимствования были упразднены в пользу их тюркских по происхождению соответствий, сохранившихся в народном живом языке (kaba Türkçe). Для некоторых понятий были созданы неологизмы из старотюркских основ.

Несмотря на это, современный турецкий сохранил значительное число заимствований как из арабского и персидского, так и из других, как правило, европейских языков (в основном в их французском произношении). Арабо-персидские заимствования в современном языке зачастую выполняют роль стилистических дублетов обиходных тюркских слов. Например, тюркское göz (глаз), арабское ayn и персидское çeşm (око), тюркское ak (белый; тж. чистый) и арабское beyaz (белый).

Изданный в 2005 году Словарь современного турецкого языка содержит 104481 статью (Güncel Türkçe Sözlük, Турецкое лингвистическое общество), из которых около 14 % посвящено словам иностранного происхождения.

Примеры заимствованных слов из разных языков:

• из арабского: insan (человек), merhaba (здравствуйте!), devlet (государство), halk (народ), kitap (книга), millet (нация), asker (солдат), fikir (идея), hediye (подарок), resim (рисунок), sabır (терпение), beyaz (белый), şeytan (чёрт), keyf (кайф), alkol (алкоголь), kafir (неверующий), saat (час), din (религия), cumhuriyet (республика);
• из фарси: hafta (неделя), teşekkür (спасибо), pazar (базар), rüzgâr (ветер), pencere (окно), şehir (город), düşman (враг), ateş (огонь, пламя), bahçe (сад), ayna (зеркало), dost (друг), can (душа), tahta (доска), pamuk (хлопок), hoş (приятный), köy (деревня), pijama (пижама);
• из греческого: liman (порт), kutu (коробка), körfez (залив), fırın (печь), kilise (церковь);
• из французского: lüks (роскошь), kuzen (кузен), pantolon (брюки), kuaför (парикмахер), hoparlör (громкоговоритель), kamyon (грузовик);
• из английского: tişört (футболка), tim (команда, группа) и др.
• из армянского: haç (խաչ khach — крест), а также около 800 других слов.
• из других языков: şalter (из немецкого Schalter — выключатель, рубильник), pulluk (слав. плуг), semaver (рус. самовар), şapka (рус. шапка))

С другой стороны, большое количество турцизмов проникло в языки балканских народов.

Всего вместе с именами собственными, географическими названиями, научными терминами и т. д. в турецком насчитывается свыше 616,5 тыс. слов (по данным Большого словаря турецкого языка).

См. также

• Турецко-русская практическая транскрипция
• Османский язык
• Южнобережный диалект крымскотатарского языка
• Кипрский диалект турецкого языка
• Сирийско-туркменские диалекты
• Турки

Литература

• Дмитриев Н. К. Строй турецкого языка. — М., 1939.
• Кононов А. Н. Грамматика турецкого языка. — М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1941.
• Кононов А. Н. Очерк истории изучения турецкого языка / Академия наук СССР. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1976. — 120 с. — 1850 экз. (обл.)

• Robert Dankoff. [books.google.ru/books?id=aFWQTBm35m0C&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Armenian Loanwords in Turkish]. — Otto Harrassowitz Verlag, 1995.

• [demek.ru/ Demek.ru] — электронный турецко-русский словарь
• [www.youtube.com/playlist?list=PLgQLO8jHcCmAm-qJPl1gNaSVAusePuaOx Турецкий язык для начинающих] — авторский курс Зайниева Айрата и Аллы Юриной для изучающих турецкий язык
• [turkey-info.ru/forum/tureckiy-yazik/ Turkey-info.ru] — форум любителей турецкого языка
• [dvavostoka.ru/ Dvavostoka.ru] — Курсы турецкого языка Клуб языков и культуры Два Востока

В Викисловаре список слов турецкого языка содержится в категории «Турецкий язык»

Отрывок, характеризующий Турецкий язык

После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.