Турецко-египетская война (1839—1841)
| Вторая турецко-египетская война | |||
| Дата |
1839—1841 | ||
|---|---|---|---|
| Место |
Сирия | ||
| Причина |
Стремление Египта к полной независимости | ||
| Итог |
Победа Османской империи | ||
| Изменения |
Египет потерял Сирию | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Вторая турецко-египетская война (1839—1841) — война между центральным правительством Османской империи и номинально подвластным ей Египтом.
Содержание
Предыстория
В 1833 году, после первой турецко-египетской войны, наместник Египта Мухаммед Али получил в своё распоряжение Сирию. Неудовлетворённость достигнутым и неудачи последующих лет усилили его честолюбивые притязания. В мае 1838 года он со всей ясностью дал понять, что желает получить независимость. В 1839 году на него двинулась османская армия.
Ход войны
24 июня 1839 года сын Мухаммеда Али Ибрагим-паша выиграл решающую битву при Незибе, к юго-востоку от Газиантепа. Не прошло и недели, как умер султан Махмуд II, а новым султаном стал его сын Абдул-Меджид I. Капудан-паша воспользовался этим моментом, чтобы перейти на сторону Мухаммеда Али, и вместе с имперским флотом отплыл в Александрию.
Преодолев многочисленные разногласия, Великобритания, Россия, Франция, Австрия и Пруссия, выступили единым фронтом, предупредив великого визиря, чтобы тот не спешил заключать соглашений с алчным губернатором. 22 августа Стамбул предоставил европейским державам полномочия вести переговоры об урегулировании от лица Османской империи.
Летом 1840 года началась военная интервенция Великобритании и Австрии в Сирию. Действовавшим тогда же турецким корпусом командовал немец Август Иохмус. В Горном Ливане вспыхнуло антиегипетское восстание, перекинувшееся на внутренние области Сирии и Палестины. Войска Мухаммеда Али потерпели ряд поражений. В декабре 1840 года египетский правитель капитулировал.
Последствия
В мае 1841 года было подписано соглашение, по условиям которого Мухаммед Али лишался захваченных им провинций, но губернаторство в Египте признавалось за ним и его преемниками как передаваемое по наследству. Египет оставался частью Османской империи, и к нему в равной степени относились все соглашения, заключённые османским правительством с другими государствами (в результате Мухаммед Али лишился возможности финансировать свою власть за счёт государственных монополий, запрещённых по условиям торгового соглашения между Великобританией и Османской империей).
Источники
- Кэролайн Финкель. История Османской империи. Видение Османа. — М.: АСТ, 2010. — ISBN 978-5-17-043651-4
Напишите отзыв о статье "Турецко-египетская война (1839—1841)"
Отрывок, характеризующий Турецко-египетская война (1839—1841)
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
