Турецко-персидская война (1623—1639)

Турецко-персидская война (1623—1639)
Основной конфликт: Ирано-турецкие войны
Государство Сефевидов
Дата	1623-1639
Место	Закавказье, Курдистан, Месопотамия
Итог	Зухабский мир
Противники
Персия Османская империя
Командующие
Аббас I Великий Сефи I Хафиз Ахмед-паша Дамат Халиль-паша Гази Хюсрев-паша Мурад IV
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Турецко-персидская война 1623—1639 годов — вооружённый конфликт между Османской империей и сефевидской Персией.

Предыстория

В 1622 году в результате мятежа янычар в Стамбуле был убит султан Осман II, а на престол возведён (против своей воли) его дядя Мустафа I. Абаз («Абхаз») Мехмед-паша — губернатор провинции Эрзурум — который по линии жены был родственником великого визиря Гюрджу («Грузина») Мехмед-паши, сговорился с губернатором провинции Диярбакыр Хафизом Ахмед-пашой о том, чтобы с армией провинциальных военачальников двинуться на Стамбул и свести счёты с убийцами султана Османа. Когда в Стамбуле стало известно, что Абаз Мехмед-паша изгнал гарнизоны янычар из Эрзурума и других подчинённых ему крепостей, он был снят с должности. В ответ он собрал вокруг себя армию в 40 тысяч человек, и двинулся на Анкару, которую в течение семи месяцев продержал в осаде.

В сентябре 1623 года султан Мустафа I был смещён, а на османский престол посадили 11-летнего Мурада. Тем временем на востоке Османской империи продолжались бедствия: в Багдаде войска сформированного из местных жителей гарнизона убили губернатора. Хафизу Ахмед-паше было приказано разобраться с бунтовщиками.

С начала XVII века Персия не раз воевала с Османской империей из-за Кавказа и Месопотамии, и потому, когда багдадские мятежники решили переметнуться к сефевидам, персидский шах Аббас I Великий решил воспользоваться неурядицами в Османской империи и возобновить войну.

Ход войны

Направленный из Стамбула экспедиционный корпус под Кайсери разгромил восставшего Абаз Мехмед-пашу, и тот попросил султана о помиловании, которое было ему дано. Хафиз Ахмед-паша был также помилован за потерю Багдада, и в начале 1626 года стал великим визирем и главнокомандующим Багдадским фронтом. Однако после девятимесячной осады турецкие войска так и не смогли взять Багдада, а после атаки с тыла находящимися на службе у персидского шаха кочевниками были полностью разгромлены. После этого Хафиз Ахмед-паша был снят со всех постов.

В 1624 году шах получил известия о возможности бунта в Кахети, и поэтому в 1625 году отправил 120-тысячную армию с приказом опустошить Восточную Грузию, переселить её население в пустынные районы Ирана, а Картли и Кахети заселить кизылбашскими мусульманскими племенами. В ответ началось восстание грузин под руководством Георгия Саакадзе, персы потеряли 70 тысяч войск и семерых полководцев. Саакадзе пытался заручиться поддержкой турецкого султана, однако царь Теймураз I был сторонником Персии. Потерпев поражение от Теймураза I в Базалетской битве 1626 года, весной 1627 года Саакадзе эмигрировал в Османскую империю.

Тем временем в Османской империи новым великим визирем стал Дамат Халиль-паша. Ему было получено разгромить персов, а также окончательно усмирить Абаз Мехмед-пашу (который, несмотря на высочайшее помилование, оставался причиной беспорядков в Малой Азии). Несмотря на то, что Абаз Мехмед был для нового великого визиря как сын, он отказал Халилю в просьбе поспешить на выручку осаждённой персидскими войсками пограничной крепости. Более того, когда армия, которую великий визирь послал снять осаду, подошла к Эрзуруму, где находились главные силы Абаза Мехмеда, он убил командующего этой армией и разграбил её продовольственные запасы и снаряжение. Абаз Мехмед дважды пытался вступить в переговоры с персами, однако (согласно придворному секретарю Аббаса I) шах относился к нему как к лицемеру.

В апреле 1628 года Халил-паша был снят с должности за то, что не смог подчинить Абаза Мехмеда, и новым великим визирем стал главнокомандующий янычар Бошнак («Босниец») Хюсрев-паша. Он положил конец мятежу Абаза Мехмеда, а в сентябре 1630 года его армия подошла к Багдаду, но осада города снова закончилась ничем, и после неудачной и дорогостоящей кампании османские войска были вынуждены отойти на зиму к Мардину, по пути подвергаясь мощным беспокоящим ударам армии Сефевидов. От планируемой на следующий год кампании пришлось отказаться, Хюсрев-паша был снят с должности, а новым великим визирем вновь стал реабилитированный Хафиз Ахмед-паша.

В 1629 году скончался от дизентерии шах Аббас I, и на персидский престол взошёл его внук Сефи I. Воспользовавшись неразберихой, вызванной мятежами в Стамбуле и Анатолии, он спровоцировал недовольство грузинских князей и направил войска к османской крепости Ван, приказав взять её в осаду.

Султан Мурад IV был тем временем занят укреплением власти в столице, кроме того в 1633—1634 годах разразилась очередная польско-турецкая война. Мир с Речью Посполитой позволил Мураду энергично вмешаться в события на востоке страны, и весной 1635 года он направил против Персии многочисленную армию, которой командовал великий визирь Табаныясси Мехмед-паша, а потом — присоединившийся к армии султан. Султан провёл свою армию через Анатолию, прибыл в Эрзурум, затем в Карс и, наконец, подошёл к крепости Ереван, которую удерживали персы. По пути он воспользовался возможностью творить скорый суд, по его приговорам были казнены те, на кого поступали жалобы (в том числе и несколько губернаторов провинций, злоупотреблявших властью), что позволило успокоить население и воспрепятствовать новым мятежам.

8 августа 1635 года Ереван капитулировал. Из Еревана армия Мурада двинулась на юг, в направлении Тебриза, однако не смогла овладеть этим городом, и с приближением зимы отошла к Вану. В декабре 1635 года Мурад совершил триумфальный въезд в Стамбул, восстановив традицию султана-воина. В честь его побед в садах дворца Топкапы был построен павильон Реван.

В 1636 году персы снова взяли Ереван, после чего великий визирь Мехмед-паша, оставшийся на зиму в Диярбакыре, был снят с должности. Услышав о том, что султан Мурад готовится к очередной военной компании на востоке, персы направили к нему посланника с простбой о мире, но султан отказался вести такие переговоры.

8 мая 1638 года османская армия во главе с султаном покинула Ускюдар, и пройдя по маршруту Конья, Алеппо, Диярбакыр, Мосул, в ноябре подошла к Багдаду. После 39-дневной осады крепость сдалась. По возвращении в Стамбул султан отметил свою победу строительством на территории дворца Багдадского павильона.

Итоги

17 мая 1639 года был подписан Зухабский мир. Турки сохранили за собой Ирак, а персы удержали Ереван.

Источники

• «История Востока» (в 6 т.). Т.III «Восток на рубеже средневековья и нового времени. XVI—XVIII вв.» — Москва: издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1999. ISBN 5-02-018102-1
• Кэролайн Финкель «История Османской империи. Видение Османа», — Москва, АСТ, 2010. ISBN 978-5-17-043651-4

Отрывок, характеризующий Турецко-персидская война (1623—1639)

– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.