Туризм на Кубе

Туризм на Кубе ежегодно привлекает более 2 миллионов человек, и является одним из основных источников дохода для островного государства. В числе факторов, влияющих на популярность Кубы как места отдыха — высокая привлекательность её природных и историко-культурных рекреационных ресурсов.

После Кубинской революции 1959 года межгосударственные отношения Кубы и США значительно ухудшились. С 1960 года Соединенные Штаты запретили своим гражданам посещать «Остров Свободы» и установили эмбарго на торговлю с Кубой.

С 1960 по 1991 годы значительную экономическую поддержку Кубе оказывал Советский Союз. Свободные средства и ресурсы были направлены на развитие туристической инфраструктуры, которая помогла привлечь на остров необходимые инвестиции из других стран. Все это привело к тому, что доходы от туристической отрасли превысили традиционные экспортные отрасли Кубы — производство сахара, рома, сигар, фруктов и рыболовство.

Большинство туристов, посещающих Кубу, приезжают из Канады и стран Европы. Основная туристическая инфраструктура (отели, пляжи, рестораны и т. д.) сосредоточена вокруг Варадеро, Кайо-Коко, Ольгина, а также в столице государства — Гаване.

История

Куба привлекала туристов с начала XX века. В период между 1915 по 1930 год, Гавана принимала туристов больше, чем любой другой город Карибского бассейна. Такой значительный приток отдыхающих был связан с близостью острова к США, где в то время существовал «сухой закон». На Кубе же можно было провести досуг без подобных ограничений.

Однако, Великая депрессия 1930-х годов и Вторая мировая война снизили количество приезжающих на остров, а вместе с ними и финансовые поступления в экономику страны. Лишь в 1950 годах Куба начала восстанавливать свой туристический потенциал. Американская организованная преступность воспользовалась этой возможностью и взяла под свой контроль большую часть кубинской индустрии отдыха и развлечений. К середине 1950-х годов Гавана стала одним из основных рынков сбыта наркотиков, а также перевалочной базой для торговли ими в США. При этом количество туристов ежегодно возрастало на 5-8 %. Столица Кубы получила неофициальное прозвище «Латиноамериканский Лас-Вегас».

Сразу же после вступления в должность новоизбранного президента Кубы Мануэля Уррутиа в 1959 году были закрыты почти все казино, бары и прочие увеселительные заведений, рассчитанные на туристов и отдыхающих, но и связанных при этом с мафией, наркотиками и проституцией. В стране был создан специальный правительственный орган — Национальный институт туризма (INTUR), целью которого было провозглашена деятельность по созданию более доступных отелей, клубов и пляжей. В январе 1961 году отношения между США и Кубой ухудшились — американцы, которые составляли до 80 % отдыхающих, сократили свои поездки на остров, где к власти пришёл Фидель Кастро. А Государственный департамент США объявил туризм на Кубе противоречащим американской внешней политике и национальным интересам. В течение 1960—1980-х годов, отрасль находилась в упадке, кроме того распад СССР привёл и кризису в кубинской экономике — страна лишилась основного внешнеэкономического партнера. Последнее событие вместе с недостаточной эффективностью экономики побудило руководство страны обратить своё внимание на туризм как средство для увеличения национального дохода. Была разработана специальная программа, направленная на избавление зависимости Кубы от сахарной промышленности. Туристическая инфраструктура стала вновь ориентироваться на удовлетворение спроса отдыхающих из Канады и Европы. В 1994 году было создано Министерство по туризму, а правительство направило значительные средства на поддержку этой отрасли. В период между 1990 и 2000 годами на развитие рекреации было потрачено более 3,5 млрд долларов. Количество номеров в отелях увеличилось с 12000 до 35000, при этом кубинские курорты приняли около 10 млн человек. В 1995 году доходы от туризма превысили прибыль сахарных заводов.

Сегодня Куба принимает туристов со всего мира — из Канады (600 тыс.), Германии (115 тыс.), Великобритании (200 тыс.), Испании (150 тыс.), а также из Италии, Франции и Мексики. Ежегодно остров посещают сотни тысячи американцев, несмотря на официальный запрет своего правительства. Согласно экспертной оценке, в 2010 году Кубу посетили более 350 тысяч граждан США. При этом официальная статистика показала прибытие всего лишь 63 тыс. человек. Во избежание запрета, американцы прибывают на Кубу через третьи страны, чаще всего через Мексику и Канаду. При этом сотрудники кубинской иммиграционной службы не ставят им соответствующие штампы в паспорте.

В 2007 году правительство Кубы выделило свыше 185 млн долларов на реконструкцию 200 объектов туристической инфраструктуры — парков, отелей, яхт- и гольф-клубов. В рамках программы по развитию туризма на острове планируется открыть более 30 отелей на 10 тысяч дополнительных гостиничных номеров.

Инфраструктура и достопримечательности

Куба привлекает путешественников своими богатыми природными рекреационными ресурсами — разнообразием ландшафта, земных и водных экосистем. Также, дополнительным фактором популярности кубинских курортов является комфортные климатические условия. Среднегодовая температура воздуха и воды на побережье составляет 22-25 °C, а относительная влажность воздуха равна 80 %. Количество солнечных дней в году превышает 300.

В связи с этим, основные объекты туристической инфраструктуры расположены в прибрежной зоне, на пляжах и небольших островах. Среди основных морских курортов выделяются Кайо-Коко и Варадеро, где развивается пляжный туризм, а также дайвинг и активные виды отдыха на воде.

Также, в число природных достопримечательностей входят особо охраняемые природные территории: биосферные заповедники Сьерра-дель-Росарио и Гуанаакабибес; заповедник Сан-Фелипе и морской парк Пунта-Франсес; природные парки Бахиа-де-Наранхо и Ла-Менсура и Баконао; национальный парк Сьерра-Маэстра и парк «Александр Гумбольдт»; заповедники Эль-Кабо, Купелль и т. д. Кроме природных рекреационных ресурсов туристам интересны историко-культурные достопримечательности. В большинстве своём они относятся к колониальному периоду и расположены в крупнейших городах страны — Гаване, Матансасе, Сьенфуэгосе, Ольгине, Сантьяго-де-Куба, Санта-Кларе. Основные архитектурные памятники — Капитолий, Кафедральный собор Гаваны, Ла-Кабанья, крепость Ла-Фуэрса, монастырь Санта-Клара, собор Непорочного Зачатия.

В стране расположено множество музеев: Национальный, Колониальный, Музей антропологии, Музей Революции, Музей керамики, Наполеоновский музей, Музей декоративного искусства, Этнологический музей. Представляют интерес Музей борьбы с неграмотностью, дом-музей Эрнеста Хемингуэя.

Оздоровительный туризм

Кроме традиционных видов рекреации и отдыха, Куба развивает направление оздоровительного туризма. За последние 20 лет значительно увеличилось количество приезжающих на остров в целях лечения и укрепления здоровья, а финансовые поступления от этой сферы экономики выросло до 40 млн долларов в год. Куба предлагает услуги по лечению неврологических расстройств (болезни Альцгеймера и Паркинсона), а также развивает хирургию глаза.

Иностранные инвестиции

Количество иностранных инвестиций в кубинскую туристическую отрасль неуклонно возрастает, что стало возможным после ряда политических решений руководства страны по допуску капитала на Кубу. К концу 1990-х годов на острове работало 25 совместных венчурных компаний с участием иностранного капитала. Некоторые реформы, коснувшиеся плановой экономики, государственного вмешательства и кадрового вопроса позволили привнести в туризм часть капиталистических методов управления.

В 1991 году Фидель Кастро заявил: «В условиях такой небольшой страны, как Куба … очень трудно развиваться … опираясь лишь на собственные ресурсы. Именно по этой причине у нас нет альтернативы, как сотрудничать с иностранными предприятиями, которые могут предоставить необходимые инвестиции, технологии и рынки сбыта».

Однако, руководство Кубы выразило уверенность и в том, что несмотря на влияние «капиталистической идеологии», социализм будет превалировать как на Кубе и во всеобщей «битве идей».

Туризм и окружающая среда

Кубинское правительство объявило о гарантиях по защите окружающей среды от негативного влияния туристической индустрии. В соответствии с местными законами, новые туристические объекты и сопутствующая инфраструктура должны возводиться с учетом минимального вреда на экологическое состояние природы. В 1994 году было создано Министерство науки, технологии и окружающей среды (CITMA), а в 1997 году Национальное собрание приняло законопроект об охране окружающей среды.

Также, для исполнения природоохранного законодательства принят ряд постановлений и резолюций, которые регулируют развитие туристической отрасли. При этом, особое значение имеет декрет-закон № 212 об управлении прибрежной зоной, устанавливающий требования к строительству на побережье. Решение CITMA 77/99 требует от застройщиков тщательной оценки экологических рисков, а также объявляет о необходимости лицензирования.

Роль туризма в жизни кубинцев

На Кубе существует два «параллельных» общества: часть жителей острова постоянно контактирует с иностранными туристами, и вследствие чего их финансовое благополучие, по сравнению с рабочими промышленных и сельскохозяйственных предприятий, намного выше. Так, одними из самых востребованных профессий среди кубинцев стали портье, музыканты, официанты и водители такси, которые могут рассчитывать на чаевые в долларах. Суммы, которые получают кубинцы, так или иначе задействованные в туризме, в десятки раз больше, чем официальная зарплата от правительства.

Сами же туристы, фактически отделены от жителей Кубы — отели, пляжи и развлекательные объекты находятся в небольших анклавах, куда доступ простым кубинцам ограничен. До 1997 года контакты граждан страны с иностранными туристами де-факто были запрещены. Однако, перед визитом папы римского, а также под давлением международных организаций по защите прав человека, правительство несколько ослабило свои запреты.

Ограничительная политика против кубинцев была отменена в марте 2008 года, когда некоторые отели стали открытыми и для своих граждан, а ранее запретные зоны, вроде Кайо-Коко, перестали быть таковыми.

Ссылки

Путеводитель «Куба» в Викигиде (рус.)

• [cuba.travel.ru/ Viva Cuba] (рус.) Информация Министерства Туризма Кубы
• [www.cubatravel.cu/ Интернет-портал, посвященный туризму на Кубе]
• [cubaworld.ru/ Сайт о туризме на Кубе, свежие новости Кубы]
• [www.dtcuba.com/ Directorio Turístico de Cuba] (исп.) (англ.)
• [scubacuba.ru/ Дайвинг на Кубе]

См. также

• География Кубы
• Музыка Кубы

Отрывок, характеризующий Туризм на Кубе

С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.