Туристический коврик

Туристический коврик — коврик, используемый для теплоизоляции между телом лежащего человека и почвой, а также для повышения комфорта сна туриста и предохранения спального мешка от влаги и повреждений. Коврик укладывается на днище палатки, пол или прямо на землю.

Название «каремат»

В книге «Эверест 82» (о восхождении советских альпинистов на Эверест в 1982 году) для обозначения туристического коврика используется слово «каремат» (англ. Karrimat).

Само название Karrimat (в русскоязычной литературе встречается два варианта написания слова — «каримат» или «каремат») пошло от одноимённых ковриков, производимых английской фирмой Karrimor, основанной в 1946 году и выпускавшей с того времени туристическое снаряжение и обувь.

Пенные коврики

Наиболее дешевый и самый распространенный в России тип туристических ковриков. В разговорной речи часто именуются просто «пенками». Более полное и точное название — коврики из пеноматериалов с закрытыми ячейками.

По своей конструкции, это лист вспененного теплоизолирующего материала. Чаще всего полиэтилена или EVA-этиленвинилацетата. Типичная толщина пенного коврика 8-10 мм (впрочем встречаются и значительно более тонкие (до 3 мм) или более толстые (до 16 мм) коврики). Наибольшую известность в России получили «ижевские пенки» (производятся Ижевским заводом пластмасс), как первые массово доступные туристические коврики.

Пенные коврики выгодно отличаются от надувных своей абсолютной нечувствительностью к порезам и проколам. Благодаря чему их безбоязненно можно использовать практически на любой поверхности, включая острые камни и т. д. Но в то же время данный тип ковриков достаточно объемен в переноске и менее комфортен для сна, нежели более толстые надувные коврики.

Самонадувающиеся коврики

Самый первый самонадувающийся коврик был выпущен американской фирмой Cascade Designs Inc. в 1972 году под товарной маркой Therm-A-Rest. Поскольку в самонадувающихся ковриках используется так называемая «открыто-пористая» разновидность полиуретана, то есть, полиуретан, состоящий из ячеек, сообщающихся между собой и с окружающей атмосферой (аналог: кухонная губка), самонадувающиеся коврики хорошо поддаются сжатию (компрессии) с целью их транспортировки, а также способны самостоятельно всасывать воздух после снятия давления с их поверхности. Впоследствии, фирма Cascade Designs Inc. стала выпускать под товарной маркой Therm-A-Rest абсолютно все свои туристические коврики, в том числе коврики из этиленвинилацетата (с 1986 по 2005 год), полиэтилена (с 2005 года), а также надувные матрасы, то есть, подстилки, наполнителем которых является исключительно воздух (с 2009 года). Несмотря на это, в русскоязычной среде выражение «термарест» иногда ошибочно считается синонимом выражения «самонадувающийся коврик».

Выражение «самонадувающийся» является, строго говоря, не совсем корректным, поскольку самонадувающиеся коврики — и особенно те из них, которые имеют малую толщину — не способны самостоятельно наполниться тем количеством воздуха, которое необходимо для полного комфорта сна, который определяется, как минимум, способностью коврика обеспечивать теплоизоляцию и сглаживать неровности почвы. Объём воздуха может достигать 93-98 % от общего объёма открыто-пористого полиуретана, используемого в качестве наполнителя самонадувающегося коврика — однако, постепенное самостоятельное наполнение самонадувающегося коврика воздухом, вызванное снятием с его поверхности давления и открытием его клапана, приводит в лучшем случае к полному расправлению пеноматериала внутри коврика, но не к увеличению твёрдости этого пеноматериала. В связи с этим, рекомендуемым (экономичным) способом использования самонадувающегося коврика является следующий: открытие клапана коврика и разворачивание коврика заранее, чтобы дать ему возможность наполниться воздухом самостоятельно (признаком окончания «самонадувания» коврика служит расправление складок на его поверхности) и короткое дополнительное надувание коврика ртом (2-4 полных выдоха) непосредственно перед сном. При надувании самонадувающегося коврика можно пропустить фазу «самонадувания», накачав коврик воздухом сразу после его разворачивания. Накачивание самонадувающихся ковриков воздухом может осуществляться как ртом, так и различного вида насосами (специальными упаковочными мешками-насосами, ручными или ножными насосами, а также электрическими мини-насосами). Во время длительных походов при очень низких температурах, однако, не рекомендуется надувать самонадувающийся коврик исключительно ртом: замерзание внутри коврика большого количества водяного конденсата, содержащегося в выдыхаемом воздухе, значительно снижает теплоизоляционные свойства коврика и способно повредить его наполнитель.

Длительность процесса «самонадувания» самонадувающегося коврика (от нескольких минут до приблизительно получаса) зависит от многих факторов, важнейшими из которых являются толщина и плотность используемого в коврике полиуретана, возраст коврика, а также температура окружающего воздуха. При низких температурах процесс «самонадувания» иногда значительно более длителен, чем при высоких температурах. Новый коврик, длительно хранившийся в свёрнутом состоянии, наполняется воздухом значительно медленнее, чем коврик, который прошёл уже достаточно большое количество циклов «сжатие (транспортировка) — наполнение воздухом (сон, отдых) — сжатие (транспортировка)».

Оболочка самонадувающегося коврика, производимая из синтетического материала (нейлон, полиэстер) и прочно склеиваемая с полиуретановым наполнителем этого коврика, выполняет несколько функций. Она предотвращает всасывание воды в открытые ячейки пенонаполнителя коврика (защита пенонаполнителя от повреждений вследствие возникновения плесени), не даёт воздуху покидать пеноматериал за счёт давления, оказываемого телом спящего на коврике человека, а также защищает наполнитель коврика от повреждений.

Самонадувающиеся коврики, став к середине 90-х годов прошлого века наиболее распространённым типом ковриков в среде западных любителей спортивного туризма, удерживают это первенство и поныне. Применяемая в них технология была первой технологией производства туристических ковриков, в которой использовалась конструктивная схема «водо- и воздухонепроницаемая оболочка + твёрдый наполнитель». Эта конструктивная схема используется и в других, более новых, типах ковриков — например, в ковриках с наполнителем из пуха и микроволокна, а также в ковриках, наполнитель которых частично состоит из аэрогеля. В отличие от ковриков, изготовленных из так называемых «закрытоячеистых» пеноматериалов (то есть, пеноматериалов, состоящих из замкнутых ячеек), для всех ковриков, изготовленных по данной конструктивной схеме, характерны снижение толщины и теплоизоляционной способности в случае их прокола. Для ремонта этих ковриков выпускаются специальные ремонтные наборы, позволяющие производить достаточно быстрый и надёжный ремонт также в условиях похода.

Ссылки

• [www.kombrig.net/snar-isom.htm Важнейшие параметры и подробный обзор всех видов туристических ковриков (статья регулярно актуализируется)] (рус.)
• [www.kombrig.net/snar-isom_izhevskij_kovrik.htm Вычисление термического сопротивления коврика (R-value) на примере ижевской «пенки»] (рус.)

Отрывок, характеризующий Туристический коврик

– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.