Туркестанский рубль

Туркестанский рубль — номинированные в рублях денежные знаки, выпускавшиеся несколькими эмитентами на территории Туркестана в 1918—1920 годах .

Выпуск отделения Государственного банка г. Ташкента

19 февраля 1918 года Совнарком Туркестана в связи с острой нехваткой денежных знаков принял решение о выпуске собственных денежных знаков. В мае 1918 года были выпущены разменные денежные знаки образца 1918 года: 1, 3, 5, 10, 25, 50, 100 рублей. Общая сумма выпуска — 15 млн руб.

Туркбоны

Следующий выпуск денежных знаков Туркестана был произведён с разрешения правительства РСФСР. 3 сентября 1918 года Совнарком РСФСР разрешил выпуск в обращение временных кредитных билетов Туркестанского края, получивших вскоре неофициальное название «туркбоны». Объём эмиссии первоначально был определён в 200 миллионов рублей, однако уже 17 сентября того же года объём эмиссии увеличен на 500 миллионов рублей. Последующие декреты Совнаркома РСФСР обычно запаздывали и фактически закрепляли в законодательном порядке уже происшедшие эмиссии.

1918 год:

• 3 сентября — 200 млн руб.
• 17 сентября — 500 млн руб.

1919 год:

• 1 марта — 1 400 млн руб.

1920 год:

• 20 января — 8 000 млн руб.
• 23 февраля — 10 000 млн руб.
• 5 мая — 15 000 млн руб.
• 15 июля — 32 000 млн руб.
• 31 декабря — 100 000 млн руб.

Несмотря на то, что 30 апреля 1918 года была провозглашена Туркестанская Советская Федеративная Республика, на всех купюрах было написано прежнее название территории — «Туркестанский край». Имелась также надпись об обязательном их приёме во все платежи наравне с кредитными билетами и об обеспечении временных кредитных билетов «всем достоянием Российской Республики».

Декретом Совнаркома РСФСР от 24 апреля 1919 года туркбоны получили право обращения наравне с общегосударственными знаками в Закаспийской, Самаркандской, Семиреченской, Сыр-Дарьинской, Ферганской, Тургайской, Акмолинской областях. Туркбоны использовались в обращении также в Бухаре и Хиве.

Выпускались банкноты:

• денежные знаки (без года): 50 копеек;
• временные кредитные билеты 1918 года: 1, 3, 5, 10, 25, 50, 100 рублей;
• временные кредитные билеты 1919 года: 50, 100, 250, 500 рублей;
• временные кредитные билеты 1920 года: 1000, 5000, 10 000 рублей.

С 1 января по 31 марта 1921 года была проведена унификация денежного обращения, туркбоны обменивались на общегосударственные денежные знаки (совзнаки) в соотношении: 10 рублей туркбонами = 1 рубль совзнаками.

• Russia-Turkestan-1919-Banknote-100-Obverse.png

  100 рублей 1919 года. Аверс

• Russia-Turkestan-1919-Banknote-100-Reverse.png

  100 рублей 1919 года. Реверс

• 1000 руб Турк край 1918 аверс.jpg

  1000 рублей 1920 года. Аверс

• 1000 руб Турк край 1918 реверс.jpg

  1000 рублей 1920 года. Реверс

Выпуск Семиреченского областного совета

Выпускались банкноты:

• билеты 1918 года: 50 копеек;
• кредитные билеты 1918 года: 1, 3, 5, 10, 25, 50, 100 рублей;
• кредитные билеты (без указания года): 250 рублей;
• кредитные билеты 1919 года: 50, 100, 250, 500 рублей;
• временные разменные знаки (без указания года): 5 рублей.

На кредитных билетах имелась надпись об обеспечении их опием, хранящимся в Государственном банке, и всем достоянием области Семиречья.

Выпуск Закаспийского временного правительства

В результате антибольшевистского восстания в Асхабаде 11—12 июля 1918 года власть на большей части территории Закаспийской области перешла к Закаспийскому временному правительству.

Выпускались банкноты:

• разменные денежные знаки Асхабадского отделения Народного банка 1919 года: 5, 10, 25, 50, 100, 250 рублей;
• денежные знаки 1919 года: 500 рублей.

Выпуск Британской военной миссии

26 июля 1918 года Закаспийское временное правительство обратилось к англичанам с просьбой о военной помощи. Через два дня, 28 июля, прибыло первое британское подразделение, а 12 августа границу перешли основные силы интервентов. Британская военная миссия, руководил которой генерал У. Маллесон, располагалась в Асхабаде. В декабре 1919 года миссией были выпущены обязательства номиналом 500 рублей со сроком погашения через 3 месяца на сумму 15 млн руб. Обязательства, получившие неофициальное название «маллесоновки», были частично погашены путём обмена на разменные знаки Закаспийского правительства и «романовские» кредитные билеты.

Литература

• Васюков А.И., Горшков В.В., Колесников В.И. Бумажные денежные знаки России и СССР. — М: Политехника, 1993. — 215 с. — ISBN 5-7325-0325-0.

Отрывок, характеризующий Туркестанский рубль

– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.