Огузы

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Туркменские племена»)
Перейти к: навигация, поиск
Огузы
Язык

Огузский язык

Этнические группы

сельджуки

Происхождение

тюркюто-угро-сарматское[1] (согласно М. И. Артамонову)
Согласно БСЭ смешение некоторых тюркских и древнемонгольских племён с частью сакско-массагетских[2].

Огу́зы (араб. أوغوز‎, перс. اغوز‎, туркм. oguzlar, узб. og'uzlar, тур. и азерб. oğuzlar; также гузы[2], тюрки-огузы[3]) — средневековые тюркские племена, жившие до XI века в степях Центральной Азии и Монголии. Народы, говорящие на юго-западной ветви подсемейства тюркского языка, также иногда называют огузскими тюрками[4].





Этнический состав

Огузы участвовали в этногенезе современных тюркоязычных народов: туркмен, крымских татар (Южный берег Крыма), башкир-юрматынцев, казахов, хорезмийских узбеков, анатолийских турок, турок месхетинцев, турок-киприотов, урумов, гагаузов, саларов и азербайджанцев. Проникновение огузов (сельджуков) в Восточное Закавказье и Северо-Западный Иран с ХI—ХIII веков привело к тюркизации значительной части местного населения, что положило начало появлению азербайджанской народности[5].

Этимология

Этимология этнонима «огузы» весьма спорна.

Некоторые исследователи выводят «огузы» от «ок» — что означает «стрела» (а также «племя») и «уз» — суффикса множественности. То есть — «стрелы, множество стрел».

Другие образуют слово от «ак» — «белый» в значении благородный и «уз» — древнее понятие, возможно, в переводе значившее «человек» или «люди» и часто дублировавшее понятие «ир» или «эр», то есть «человек», «мужчина», употреблявшееся у различных тюркских племен самостоятельно либо в сочетании с другими словами, в качестве самоназвания[6].

Общественное устройство

  • Ябгу́ — титул правителя. Власть передавалась по наследству. Выборы ябгу проводились на советах, которые были продолжением народных собраний эпохи военной демократии.
  • Ина́лы — наследники престола, их воспитывали атабе́ки.
  • Сюбаши́ — главный представитель войска.
  • Основа имущественного неравенства в огузском обществе — частная собственность на скот.

История

Согласно М. И. Артамонову термин «огуз» первоначально был нарицательным обозначением племени и с числительным детерминативом применялся для наименования союзов племён, таких, например, как уйгуры — токуз-огуз — девять племён, карлуки — уч-огуз — три племени[7]. Впоследствии термин потерял своё первоначальное значение и стал этническим наименованием племён, образовавшихся в приаральских степях в результате смешения тюркютов[7] с местными угорскими[7] и сарматскими[7] племенами[8].

В первой половине Х века огузы проживали в степях Сырдарьи и в городах Караджук (ныне с. Карачик г. Туркестан), Фараб и Сайрам. Согласно географам Истахри, Ибн-Хавкалу и источнику «Худуд-ал-алем», огузская территория распространялась от Каспийского моря на западе и города Ургенч на юге до Бухары в Мавераннахре и города Сабран на востоке[9].

На историческую арену огузы вышли как восточные вассалы Хазарского каганата. Первым их «историческим деянием» стало вытеснение печенегов из Западного Казахстана в Донские степи в конце VIII века[10]. Эта часть огузов стала известной на Руси под названием торки. Торки часто враждовали с племенным союзом буртасов — предков татар-мишарей. В XI веке их потревожили половцы и заставили мигрировать вслед за печенегами. В «Повести временных лет» описано что объединённые силы русских князей в 1060 году нанесли торкам сокрушительный удар. Судьба этих огузов оказалось недолговечной, поскольку им пришлось частично слиться с печенегами, впоследствии исчезнувшими, частично перейти под власть русских и быть ассимилированными.

В X веке другая часть огузов мигрирует на юго-восток, где они принимают ислам и нанимаются на военную службу к местным правителям Саманидам и Караханидам, однако, воспользовавшись ослаблением этих государств, поднимают мятежи и образовывают государства Газневидов (с центром в Афганистане) и сельджуков (с центром в Туркмении). Сельджукиды, захватив практически весь Ближний Восток, оказываются самыми жизнеспособными.

По сообщению Ипатьевской летописи, в состав проживавших в Поросье чёрных клобуков входили торки, печенеги, берендеи и ковуи. Также по одному разу летопись упоминает турпеев (1150 г.) и каепичей (1160 г.).

Кочевники, именуемые летописью «своими погаными», были не очень надёжными подданными. Они стремились сохранить свою независимость и постоянно навязывали Руси федеративную форму взаимоотношений. Русские князья категорически возражали и требовали безусловной вассальной покорности. На этой почве между сторонами нередко возникали конфликты. Об одном из них летопись сообщает под 1121 г.: «В лѣто 6629. Прогна Володимеръ Береньдичи из Руси, а Торци и Печенѣзи сами бѣжаша».

Огузы жили в отданных им на кормление русских городах, но основали и несколько своих: Торческ, Саков, Берендичев, Берендеево, Ижеславль, Урнаев и другие.

Последнее упоминание тюркских вассалов киевских князей в летописи относится к 1235 и касается торков. Согласно археологическим данным, после монгольского завоевания часть чёрных клобуков была переселена монголами в Поволжье и Молдавию. Однако полуоседлая и оседлая часть чёрных клобуков осталась в Поросье, принимая участие в генезисе запорожских казаков. 

Проживающие в Китае, в Сюньхуа-Саларском автономном уезде и других районах провинции Цинхай, а также в провинциях Ганьсу и Синьцзян салары оторвались от сельджуков и мигрировали на восток в XIV веке. Ранее, согласно преданиям, салары жили около Самарканда.

Традиционная племенная организация[11]

Бузуки (Серые Стрелы)

Потомки Гюн Хана

Потомки Ай Хана

Потомки Йилдыз Хана

Учуки (Три Стрелы)

Потомки Кок

Потомки Так

Потомки Денгиз

Распространение огузских языков

Огузские языки — языки юго-западной огузской подгруппы тюркских языков, самая многочисленная по числу носителей. Крупнейшие современные представители группы — турецкий язык (60 млн носителей и около 75 млн владеющих), и азербайджанский язык (около 35 — 40 млн носителей[14][15]).

Халаджи

Халаджи к огузской группе не относятся, они являются потомками племен аргу, откочевавших вместе с огузами (сельджуками) с территории Казахстана и прилегающих на территории нынешних государств Иран и Афганистан.

Напишите отзыв о статье "Огузы"

Примечания

  1. [books.google.ru/books?hl=ru&id=0u1KNAEACAAJ&focus=searchwithinvolume&q=%22%D1%83%D0%B3%D0%BE%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE+%D0%B8+%D1%81%D0%B0%D1%80%D0%BC%D0%B0%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE%22 „История хазар“], М.И. Артамонов, 1962. Стр. 416:
  2. 1 2 Большая советская энциклопедия. — Государственное научное издательс︣тво, 1954. — С. 513. — ISBN 5846500323, 9785846500327.
  3. Василий Владимирович Бартольд «[books.google.am/books?hl=ru&id=2R3xAAAAIAAJ&focus=searchwithinvolume&q=%22%D1%82%D1%8E%D1%80%D0%BA%D0%B8-%D0%BE%D0%B3%D1%83%D0%B7%D1%8B%22 Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов]», стр. 434, Изд-во восточной лит-ры, 1968
  4. [global.britannica.com/topic/Oguz статья «Oğuz»] в британской энциклопедии
  5. [www.kulichki.com/~gumilev/HE2/he2510.htm История Востока. В 6 т. Т. 2. Восток в средние века.] М., «Восточная литература», 2002. ISBN 5-02-017711-3
  6. Мирфатых Закиев. [tatargazeta.tripod.com/175.html Аланы: кто они?]. // Татары: Проблемы истории и языка. Сборник статей по проблемам лингвоистории; возрождения и развития татарской нации. Казань, 1995. — С.38-57.
  7. 1 2 3 4 [books.google.ru/books?id=mn79AgAAQBAJ&pg=PA416&dq=%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%BC%D0%B8%D0%BD+%D0%BE%D0%B3%D1%83%D0%B7+%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B2%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE+%D0%B1%D1%8B%D0%BB+%D0%BD%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%86%D0%B0%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%BC+%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5%D0%BC+%D0%BF%D0%BB%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%B8+%D0%B8+%D1%81+%D1%87%D0%B8%D1%81%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%BC+%D0%B4%D0%B5%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%B8%D0%B2%D0%BE%D0%BC&hl=ru&sa=X&ei=V0KHVIfAHuSgyAOKyoHICw&ved=0CBMQ6AEwAA#v=onepage&q=%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%BC%D0%B8%D0%BD%20%D0%BE%D0%B3%D1%83%D0%B7%20%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B2%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%20%D0%B1%D1%8B%D0%BB%20%D0%BD%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%86%D0%B0%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%BC%20%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5%D0%BC%20%D0%BF%D0%BB%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%B8%20%D0%B8%20%D1%81%20%D1%87%D0%B8%D1%81%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%BC%20%D0%B4%D0%B5%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%B8%D0%B2%D0%BE%D0%BC&f=false «История хазар» 1962, М. И. Артамонов / Стр. 416]
  8. [www.mystic-chel.ru/sng/khazar/587.html Восточные соседи Хазар]
  9. [turkmenhistory.narod.ru/oguzhistory.html Великие огузы: от древних времен до средних веков]
  10. [www.turkey-info.ru/history/ancient_turks/kaganat.html Тюркский каганат]
  11. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т.1. М.-Л., Издательство АН СССР, С.76, 87.
  12. «Some Ottoman genealogies claim, perhaps fancifully, descent from Kayı.», Carter Vaughn Findley, The Turks in World History, pp. 50, 2005, Oxford University Press
  13. Kafesoğlu, İbrahim. Türk Milli Kültürü. Türk Kültürünü Araştırma Enstitüsü, 1977. [books.google.com/books?id=FDkBAAAAMAAJ&q=%22yabgu+devleti+zaman%C4%B1nda+O%C4%9Fuzlar%22&dq=%22yabgu+devleti+zaman%C4%B1nda+O%C4%9Fuzlar%22&pgis=1 page 134]
  14. [www.ethnologue.com/show_language.asp?code=azb Ethnologue total for South Azerbaijani] plus [www.ethnologue.com/show_language.asp?code=azj Ethnologue total for North Azerbaijani]
  15. [www.adherents.com/Na/Na_52.html People Azerbaijani]
  16. Говорят на южнобережном диалекте крымскотатарского языка.
  17. Говорят на хорезмском и иканско-карабулакском диалектах узбекского языка.

См. также

Ссылки

  • [www.krugosvet.ru/enc/istoriya/OGUZI.html Огузы (Онлайн Энциклопедия Кругосвет)]
  • [www.kyrgyz.ru/?page=28 Агаджанов С. Г. «К этнической истории огузов Средней Азии и Казахстана»]

Отрывок, характеризующий Огузы

«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру: