Туркменский манат
Поделись знанием:
<th style="background: #A7C3FF;" colspan="2">Рыночный курс</th>
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
| Новый туркменский манат (рус.) | |||
|---|---|---|---|
|
Türkmen Manaty (туркмен.) | |||
| |||
| Коды и символы | |||
| Коды ISO 4217 | TMT (934) | ||
| Аббревиатуры | m | ||
| Территория обращения | |||
| Эмитент |  Туркмения
| ||
| Производные и параллельные единицы | |||
| Дробные | тенге (1⁄100) | ||
| Монеты и банкноты в обращении | |||
| Монеты | 1, 2, 5, 10, 20 и 50 тенге 1 и 2 маната | ||
| Банкноты | 1, 5, 10, 20, 50 и 100 манатов | ||
| История валюты | |||
| Введена | 01.11.1993 | ||
| Валюта-предшественник | Рубль СССР (SUR) / Российский рубль (RUR) | ||
| Хроника | Манат (TMM) Новый манат (TMT) | ||
| Производство монет и банкнот | |||
| Эмиссионный центр | Центральный банк Туркменистана | ||
| [www.cbt.tm www.cbt.tm] | |||
| Производитель банкнот | De La Rue | ||
| [www.delarue.com www.delarue.com] | |||
| Курсы на 28 октября 2016 года | |||
| 1 RUB | = 0,05499 TMT | ||
| 1 USD | = 3,459 TMT | ||
| 1 EUR | = 3,778 TMT | ||
| 1 GBP | = 4,197 TMT | ||
| 1 JPY | = 0,03286 TMT | ||
| Курсы обновляются ботом на основе данных МВФ, ЕЦБ и ЦБ РФ. Подробнее см. в разделе «Режим валютного курса». | |||
 Новый туркменский манат на Викискладе
| |||
Мана́т (туркм. manat) — денежная единица (национальная валюта) Туркмении. 1 манат = 100 тенге.
Манат был введён в обращение с 1 ноября 1993 года. До этого времени с момента провозглашения независимости в качестве платёжного средства в Туркмении имели хождение советские и российские рубли. Обмен рублей на манаты производился в соотношении: 1 манат = 500 рублей[1].
С 1 января 2009 года правительство провело деноминацию: 5000 старых манатов (код ISO 4217 — TMM) были заменены 1 новым (TMT). Обмен денежных знаков производился в течение 2009—2010 годов без ограничения суммы. Старые денежные знаки использовались в обращении до 31 декабря 2009 года[2].
В Общероссийском классификаторе валют национальная валюта Туркмении называлась:
- TMM — до 1 января 2009 года манатом;
- TMT — c 1 января 2009 года новым туркменским манатом, затем новым манатом, в настоящее время опять новым туркменским манатом.
В настоящее время выпускаются монеты в 1, 2, 5, 10, 20, 50 тенге и 1 и 2 маната; банкноты в 1, 5, 10, 20, 50 и 100 манатов.
Монеты
Монеты образца 1993 года
| Изображение | Номинал (тенге) |
Материал | Диаметр (мм) |
Толщина (мм) |
Масса (г) |
Гурт |
|---|---|---|---|---|---|---|
|
1 | сталь, плак. медью |
16 | 1,4 | 1,87 | гладкий |
|
5 | 20 | 1,5 | 2,92 | ||
|
10 | 22,5 | 1,65 | 4,45 | ||
|
20 | сталь, плак. никелем |
21 | 1,65 | 3,62 | рубчатый |
|
50 | 24 | 1,65 | 4,92 |
Монеты образца 1999 года
| Изображение | Номинал (манатов) |
Материал | Диаметр (мм) |
Толщина (мм) |
Масса (г) |
Гурт |
|---|---|---|---|---|---|---|
|
500 | сталь, плак. никелем |
21 | 1,55 | 3,51 | рубчатый |
|
1000 | 24 | 1,65 | 4,86 |
Монеты образца 2009—2010 года
На аверсах всех монет изображён Монумент Независимости Туркменистана на фоне контуров карты страны.
| Изображение | Номинал | Материал | Диаметр (мм) |
Толщина (мм) |
Масса (г) |
Гурт | Год выпуска |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
1 тенге | сталь, плак. никелем |
16 | 1,52 | 2 | гладкий | 2009 |
|
2 тенге | 18 | 1,8 | 3 | рубчатый | ||
|
5 тенге | 20 | 1,89 | 4,0 | гладкий | ||
|
10 тенге | латунь | 22 | 1,85 | 5,0 | прерывисто- рубчатый | |
|
20 тенге | 24 | 1,96 | 6,5 | гладкий | ||
|
50 тенге | 26 | 2,03 | 8,0 | рубчатый | ||
|
1 манат | кольцо: латунь центр: медь+никель |
27 | 2,2 | 9,5 | рубчатый со звёздами и надписью BIR MANAT |
2010 |
|
2 маната | кольцо: медь+никель центр: латунь |
28 | 2,4 | 11 | рубчатый с 8-конечными звёздами |
Памятные монеты
Памятные и юбилейные монеты выпускаются Центральным банком Туркменистана из драгоценных металлов (золото — номиналом 2, 10, 20, 50, 500 и 1000 манатов и без номинала, серебро — номиналом 1, 10, 20, 50, 500 и 1000 манатов и без номинала, биметаллические (золото + серебро) — номиналом 1000 манатов и платина — без номинала). Первая монета, посвящённая 54-летию Сапармурата Ниязова, была выпущена в 1994 году.
По состоянию на май 2016 года было выпущено 166 разновидностей памятных монет, в том числе 91 из серебра 925 пробы, 58 из золота 917 пробы, 10 из золота 999 пробы, 1 биметаллическая (золото + серебро) и 1 из платины 917 пробы.
Банкноты
Банкноты образца 1993—2005 года
На банкнотах номиналом 1-500 манатов, выпущенных в 1993 году, отсутствует обозначение года выпуска; банкноты номиналом 20-500 манатов, выпущенные в 1995 году, отличаются от первых только её наличием (на лицевой стороне справа от подписи Председателя Центрального банка Туркменистана). На банкнотах номиналом до 500 манатов используются некоторые буквы (¥, $), изменившие начертание в современном туркменском алфавите.
Водяной знак — изображение ахалтекинской лошади; на банкноте 10 000 манатов 2005 года — портрет Сапармурата Ниязова.
| Изображение | Номинал (манатов) |
Размеры (мм) |
Основные цвета |
Описание | Годы печати | Изъятие из обращения | ||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | Лицевая сторона | Оборотная сторона | |||||
|
|
1 | 120×60 | красный, розовый | здание Академии наук Туркменистана национальное украшение |
Мавзолей Иль-Арслана | 1993 | 31 декабря 2009 |
|
|
5 | 126×63 | синий, голубой | Музыкальное училище им. Д. Овезова Ритон |
Мавзолей Абу-Саида | ||
|
|
10 | 132×66 | оранжевый, розовый | портрет Сапармурата Ниязова здание Кабинета министров Туркмении |
Мавзолей Текеша | ||
|
|
20 | 138×69 | зелёный | портрет Сапармурата Ниязова здание Национальной Библиотеки |
Мавзолей Астана-Баба | 1993 1995 | |
|
|
50 | 144×72 | коричневый, бурый | портрет Сапармурата Ниязова мемориал воинам Туркмении, павшим в Великой Отечественной войне |
Мечеть в Анау | ||
|
|
100 | 150×75 | синий, голубой, оранжевый |
портрет Сапармурата Ниязова здание меджлиса Туркмении |
Мавзолей Санджара | ||
|
|
500 | 156×78 | бордовый | портрет Сапармурата Ниязова здание Национального Театра |
Мавзолей Тюрабек-ханым | ||
|
|
1000 | 156×78 | зелёный, оранжевый, розовый |
портрет Сапармурата Ниязова здание меджлиса Туркмении |
Герб Туркменистана в орнаментальном обрамлении |
1995 | |
|
|
5000 | 156×78 | фиолетовый, красный | 1996 1999 2000 | |||
|
|
10 000 | 156×78 | серо-голубой, желтоватый | 1996 | |||
|
|
портрет Сапармурата Ниязова здание Президентского Дворца |
Мечеть Сапармурата-хаджи | 1998 | ||||
|
|
1999 | ||||||
|
|
Арка Нейтралитета Дворец Рухыет |
2000 | |||||
|
|
оранжевый, зелёный | Монумент Независимости Туркменистана | 2003 | ||||
|
|
2005 | ||||||
| Масштаб изображений — 1,0 пикселя на миллиметр. Даты, обозначенные курсивом, на банкнотах не указаны. | ||||||||
Банкноты образца 2005 года
Водяной знак — портрет Сапармурата Ниязова.
| Изображение | Номинал (манатов) |
Размеры (мм) |
Основные цвета |
Описание | Дата выпуска | Изъятие из обращения | ||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | Лицевая сторона | Оборотная сторона | |||||
|
|
50 | 144×72 | фиолетовый | портрет Сапармурата Ниязова | Ахалтекинская лошадь | 26 октября 2005 |
31 декабря 2009 |
|
|
100 | 150×75 | розовый, красный | здание центрального банка Туркмении | |||
|
|
500 | 156×78 | оранжевый, коричневый | национальные украшения | |||
|
|
1000 | зелёный | Президентский дворец в Ашхабаде | ||||
|
|
5000 | голубой, синий | |||||
| Масштаб изображений — 1,0 пикселя на миллиметр. | ||||||||
Банкноты образца 2009 года
1 января 2009 год вступили в обращение монеты и купюры деноминированного маната. 1 манат нового образца заменил 5000 старых манатов. Таким образом, самая крупная купюра, находившаяся в обращении (10 тысяч манатов), была приравнена к 2 новым манатам. Весь 2009 год в обиходе использовались оба вида манатов, в течение 2010 года существовала возможность обмена купюр старого образца на новые.
На новых банкнотах достоинством 1, 5, 10, 20, 50, 100 манатов, утвержденных президентом Гурбангулы Бердымухамедовым, изображены прославившие туркменский народ великие исторические личности и архитектурные памятники Туркмении. Помимо этого, вошли в обращение и монеты достоинством 1, 2, 5, 10, 20 и 50 тенге (2009 год), 1 и 2 маната (2010 год).
| Изображение | Номинал (манатов) |
Размеры (мм) |
Основные цвета |
Описание | Год выпуска | ||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | Лицевая сторона | Оборотная сторона | ||||
|
|
1 | 120×60 | зелёный, оранжевый | портрет Тогрул-бека | Национальный культурный центр им. великого Сапармурата Туркменбаши |
2009 |
|
|
5 | 126×63 | коричневый, оливковый | портрет Ахмада Санджара | Арка Нейтралитета | |
|
|
10 | 132×66 | красный, розовый | портрет Махтумкули | здание центрального банка Туркмении | |
|
|
20 | 138×69 | фиолетовый, лиловый | портрет Гёроглы | Дворец Рухыет | |
|
|
50 | 144×72 | зелёный, серый | портрет Горкут Ата | здание меджлиса Туркмении | |
|
|
100 | 150×75 | синий, голубой | портрет Огуз-хана | Президентский дворец в Ашхабаде | |
|
500 | 156×78 | коричневый, жёлтый | портрет Сапармурата Ниязова | Мечеть Туркменбаши Рухы | не выпущена | |
| Масштаб изображений — 1,0 пикселя на миллиметр. | |||||||
Банкноты образца 2009 года (модификация 2012 года)
В 2012 году Центральный банк Туркменистана ввёл модифицированные банкноты номиналами 1, 5, 10 и 20 манатов[3].
| Изображение | Номинал (манатов) |
Размеры (мм) |
Основные цвета |
Описание | |||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | Лицевая сторона | Оборотная сторона | ||||
|
|
1 | 120×60 | зелёный, оранжевый | портрет Тогрул-бека | Национальный культурный центр им. великого Сапармурата Туркменбаши | |
|
|
5 | 126×63 | коричневый, оливковый | портрет Ахмада Санджара | Арка Нейтралитета | |
|
|
10 | 132×66 | красный, розовый | портрет Махтумкули | здание центрального банка Туркмении | |
|
|
20 | 138×69 | фиолетовый, лиловый | портрет Гёроглы | Дворец Рухыет | |
| Масштаб изображений — 1,0 пикселя на миллиметр. | |||||||
Банкноты образца 2009 года (модификация 2014 года)
В 2014 году Центральный банк Туркменистана выпустил в обращение модифицированные банкноты номиналами в 1, 50 и 100 манатов[4].
| Изображение | Номинал (манатов) |
Размеры (мм) |
Основные цвета |
Описание | |||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | Лицевая сторона | Оборотная сторона | ||||
|
|
1 | 120×60 | зелёный оранжевый |
портрет Тогрул-бека | Государственный культурный центр Туркменистана | |
|
|
50 | 144×72 | зелёный серый |
портрет Горкут Ата | здание меджлиса Туркмении | |
|
|
100 | 150×75 | синий голубой |
портрет Огузхана | дворцовый комплекс «Огузхан» | |
| Масштаб изображений — 1,0 пикселя на миллиметр. | |||||||
Интересные факты
На аверсах всех монет и банкнот, номинированных в туркменских манатах, выпускавшихся с 1993 по 2005 год, изображался портрет Сапармурата Ниязова (кроме билетов в 1 и 5 манатов).
Режим валютного курса
См. также: Режим валютного курса
| Google Finance (.../TMT): | [finance.google.com/finance?q=RUBTMT RUB] [finance.google.com/finance?q=USDTMT USD] [finance.google.com/finance?q=EURTMT EUR] [finance.google.com/finance?q=GBPTMT GBP] [finance.google.com/finance?q=JPYTMT JPY] [finance.google.com/finance?q=CHFTMT CHF] | |
| Yahoo! Finance (.../TMT): | [finance.yahoo.com/currency/convert?amt=1&from=RUB&to=TMT&submit=Convert RUB] [finance.yahoo.com/currency/convert?amt=1&from=USD&to=TMT&submit=Convert USD] [finance.yahoo.com/currency/convert?amt=1&from=EUR&to=TMT&submit=Convert EUR] [finance.yahoo.com/currency/convert?amt=1&from=GBP&to=TMT&submit=Convert GBP] [finance.yahoo.com/currency/convert?amt=1&from=JPY&to=TMT&submit=Convert JPY] [finance.yahoo.com/currency/convert?amt=1&from=CHF&to=TMT&submit=Convert CHF] | |
| [www.xe.com XE.com (.../TMT)]: | [www.xe.com/ucc/convert.cgi?Amount=1&From=RUB&To=TMT RUB] [www.xe.com/ucc/convert.cgi?Amount=1&From=USD&To=TMT USD] [www.xe.com/ucc/convert.cgi?Amount=1&From=EUR&To=TMT EUR] [www.xe.com/ucc/convert.cgi?Amount=1&From=GBP&To=TMT GBP] [www.xe.com/ucc/convert.cgi?Amount=1&From=JPY&To=TMT JPY] [www.xe.com/ucc/convert.cgi?Amount=1&From=CHF&To=TMT CHF] | |
| [www.OANDA.com OANDA.com (.../TMT)]: | [www.oanda.com/convert/classic?value=1&exch=RUB&expr=TMT RUB] [www.oanda.com/convert/classic?value=1&exch=USD&expr=TMT USD] [www.oanda.com/convert/classic?value=1&exch=EUR&expr=TMT EUR] [www.oanda.com/convert/classic?value=1&exch=GBP&expr=TMT GBP] [www.oanda.com/convert/classic?value=1&exch=JPY&expr=TMT JPY] [www.oanda.com/convert/classic?value=1&exch=CHF&expr=TMT CHF] | |
| Эмитент (.../TMT): | [www.rfrate.com/#!RUBTMT RUB] [www.rfrate.com/#!USDTMT USD] [www.rfrate.com/#!EURTMT EUR] [www.rfrate.com/#!GBPTMT GBP] [www.rfrate.com/#!JPYTMT JPY] [www.rfrate.com/#!CHFTMT CHF] | |
| ЦБ РФ / ЕЦБ / МВФ: | [www.rfrate.com/#!TMT TMT/RUB (ЦБ РФ)] |
Напишите отзыв о статье "Туркменский манат"
Примечания
- ↑ [www.zoomex.ru/denezhnaya-edinica/turkmenskiy-manat Денежная единица - Туркменский манат]. www.zoomex.ru. Проверено 24 марта 2016.
- ↑ [www.turkmenistan.ru/index.php?page_id=3&lang_id=ru&elem_id=11976&type=event Сайт turkmenistan.ru]
- ↑ www.cbt.tm/manat/2012_20_man.pdf
- ↑ [www.cbt.tm/ru/news/07_manat14.html Повышен уровень защищенности туркменского маната]
Ссылки
- [ciscoins.narod.ru/ Монеты стран СНГ и Балтии]
- [www.bonistica.ru/cat/asia/turkmenistan/ Банкноты Туркменистана всех годов выпуска]
- [www.coins-ru.com/produktions/asia/tk.html Монеты Туркменистана]
- [www.cbt.tm/ru/money/tm_money.html Информация на сайте центрального банка Туркменистана]
| ||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Туркменский манат
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
