Туркмены

Туркмены

Самоназвание	Türkmenler
Численность и ареал
Всего: около 8 500 000 человек Туркмения Туркмения:  4 248 000 Иран Иран:   1 328 585 Афганистан Афганистан:   932 000 Турция Турция 500 000 (оценка 2013) Узбекистан Узбекистан:   152 000 Пакистан Пакистан:   60 000 Россия Россия:  36 885 (2010) Ставропольский край Ставропольский край: 15 000 Москва Москва: 2946 (2010 г.) Астраханская область Астраханская область: 2286 (2010 г.) Московская область Московская область: 1448 (2010 г.) Санкт-Петербург Санкт-Петербург: 1287 (2010 г.) Татарстан Татарстан: 968 (2010 г.) Башкортостан Башкортостан: 783 (2010 г.) Краснодарский край Краснодарский край: 667 (2010 г.) Самарская область Самарская область: 634 (2010 г.) Таджикистан Таджикистан:  15 171 (2010) Украина Украина: 3709 (2001 г.) Белоруссия Белоруссия:  2685 (2009 г.) Казахстан Казахстан:  2234 (2009 г.) Кыргызстан Кыргызстан: 2037 (оценка 2012) Латвия Латвия:  46 (оценка 2010)
Язык	туркменский
Религия	мусульмане-сунниты
Расовый тип	Европеоиды,с небольшой примесью монголоидных элементов
Происхождение	огузское

Запрос «Туркмен» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Не следует путать с Средневековыми туркменами.

Не следует путать с Сирийскими туркменами.

Не следует путать с Иракскими туркменами.

Туркме́ны (туркм. Türkmenler) — тюркоязычный народ древнеогузского происхождения, составляющий основное население Туркменистана, а также традиционно проживающий в Афганистане и на северо-востоке Ирана. Говорят на туркменском языке огузской подгруппы тюркских языков. По религии традиционно мусульмане-сунниты. Общая численность — свыше 8 миллионов человек.

Этногенез

Наиболее раннюю основу в этногенезе туркмен составили древние местные, сако-массагетские и сармато-аланские племена степей, а также жители древних государств — Маргианы, Парфии и Хорезма. В середине 1-го тысячелетия в прикаспийских степях появляются ранние тюрки, а в IX—XI веках — Огузы (сельджуки), сыгравшие главную роль в этногенезе туркмен. Процесс формирования туркменской народности в основном завершился в XV веке, когда сложившиеся после монгольского завоевания новые племенные объединения включили в свой состав тюркские племена не огузского происхождения, в частности кыпчаков.

Самоназвание туркмен впервые встречается в согдийских документах VIII века, обнаруженных на горе Муг (северный Таджикистан).

В этногенезе туркмен наиболее ранний пласт составили древние кочевые и полукочевые племена (дахи, массагеты, позднее эфталиты и сармато-аланы), жившие на территории современной Туркмении, а также оседлое земледельческое население Западного Хорезма, средней Амударьи и Северного Хорасана. Это население, особенно полукочевое, уже с IV—VI веков начало подвергаться тюркизации.

Огузы, в большом числе проникшие в пределы Туркмении в IX—XI веках, сыграли важную роль в этногенезе туркмен. Основная масса огузов, пришедшая с северо-востока с сельджуками в XI веке, осела здесь и постепенно слилась с местным населением. Происходило формирование туркменского языка.

Генетика

Генетические исследования полиморфизма митохондриальной ДНК (мтДНК) подтвердили, что туркмены характеризуются наличием местных иранских линий мтДНК, подобных восточноиранским популяциям, но у туркмен и восточноиранских популяций с частотой свыше 20 % наблюдалось высокое значение тюркского генетического компонента. Это скорее всего указывает на предковую комбинацию иранских групп и тюрок, которое было унаследовано современными туркменами, и которое, как представляется, соответствует историческим записям, которые указывают на то, что многочисленные иранские племена существовали в данном регионе ещё до миграции тюркских племен, которые, как полагают, смешались/слились с местным населением и передали свой язык и создали нечто в роде гибридной/смешанной тюрко-иранской культуры.

Общество

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, издававшийся в конце XIX — начале XX веков, отмечал, что туркмены «по языку более всего родственные османским туркам и азербайджанцам».

Традиционное занятие — ковроделие, земледелие, кочевое скотоводство, кошмоваляние, шелкоткачество. Туркмены известны коневодством, особенно ахалтекинцами.

Племенное деление

Как и другие среднеазиатские народы, туркмены долгое время сохраняли деление на племена и роды. Самые крупные туркменские племена — эрсары, йомуды,языры, (алили, салыры, човдуры, гоклены и текинцы (теке).

Расселение

Туркмены в России

По переписи 2002 года в России проживает 33 тысячи туркмен.

Исторически несколько туркменских родов проживает на северо-востоке Ставропольского края (см. Трухмены) и в Астраханской области (селения Атал, Фунтово-1,2), см. Туркмены Атала.

Субъект РФ	Численность в 2002 году, тыс. чел. ([www.perepis2002.ru/index.html?id=17 *])
Ставропольский край	13,9
Москва	2,2
Астраханская область	1,3
Показаны субъекты c численностью туркмен более 1000 человек

Этнографические группы

В туркменском этносе сложилось несколько этнографических групп:

• алили
• арабачи
• астраханские туркмены
• баяты
• гоклены
• ермели
• йомуды
• машрыки (машрыклар)
• карадашлы (языры)
• кыркыны
• махтумы
• мукры
• мурчали
• нохурли (нухур)
• нуратинские туркмены
• овляды:
  • ходжа
  • шихи (шейхи)
  • сейиды
  • магтымы
  • мюджевюры
  • ата
• огурджали
• оламы
• сакары
• салоры (салыры)
• сарыки
• саяты
• ставропольские туркмены (трухмены)
• текинцы (теке)
• хасари
• хатаб
• човдуры (чаудор)
• эмрели
• эрсари
• эски

Антропология

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, издававшийся в конце XIX — начале XX веков, даёт следующее описание антропологии туркмен:

Несмотря на несомненное тюркское происхождение, засвидетельствованное языком, историческими данными и народными преданиями, тип туркмен менее всего можно назвать чисто тюркским. «Кочевники, — говорит Вамбери, — испокон веков занимавшиеся систематически набегами и грабежом, находившиеся в самом живом общении с персами, афганцами, таджиками, узбеками, казаками, каракалпаками и кавказцами, весьма мало могли сохранить в чистоте первоначальный тип, который в настоящее время представляет смесь старотюркского с арийским». Более чистый тип сохранили чаудары, отличающиеся более слабым телосложением и меньшей головой, чем у киргизов, более коническим, чем круглым черепом, и ростом от 5—6 футов. По мере приближения к южным границам Закаспийской низменности тем более выступают черты иранской примеси, растительность на лице становится обильней, выступание скул менее заметно, и только маленькие, несколько косо расположенные глаза указывают на отчасти монгольское происхождение. Среди теккинцев уже выступает настоящий кавказский тип, как и среди родственных туркменам османов. То же можно сказать вообще о туркменах более или менее соседних Северному Ирану, хотя цвет кожи у них белее, чем у персов, и телосложение более крепкое, чем у худощавого иранца. Красивые женские типы напоминают красавиц-османок. Проф. Яворский, производивший антропометрические исследования среди туркмен, главным образом среди текке, даёт следующие данные о типе этой многочисленной отрасли туркмен. Сложение тела преобладает худощавое, но есть значительный % умеренно упитанных и полных (26 из 59). Рост высокий, средняя: 1,694, в частности у текке 1,700. Окружность груди 862, отношение в росту 50,88. Цвет кожи на открытых местах: преобладающий — бронзовый загорелый (у 31 чел.), далее, желтовато-бледный (у 15 чел.), но есть и светлый (у 4-х); на закрытых местах вообще светлее. Цвет волос: на голове и бороде преобладающий тёмный, но есть и тёмно-каштановые. Волосы на голове бреются, на бороде чаще гладкие, изредка вьющиеся. У одного субъекта длина бороды 97 стм. Цвет райка — тёмный (карий), но есть большой % светло-серых (24 %). Губы умеренны, довольно полные, прямые. Форма черепа характерная: имеет вид толкоча, вытянута кзади и кверху, к макушке, иногда довольно плоской. Голова довольно больших размеров, в ширину больше, чем в высоту. Форма лба преобладает округлая. Уши большие, оттопыренные. Направление глазной щели преобладает горизонтальное. Лицевой угол, по Камперу, колеблется между 70°—80°. Головной указатель колеблется между 68,69 и 81,78; преобладают долихоцефалы; средний: 75,64 (субдолихоцефалы). Диаметр переднезадний наибольший средний — 193, горизонтальный обхват головы средний — 548. Лицевая линия средняя 185, лицевой показатель средний 69,73, носовой показатель — средний 66,66.

См. также

• Сирийские туркмены — народ в Сирии.
• Туркоманы (туркманы или иракские туркмены) — народ в Ираке.
• Турецкие туркмены — этническая группа в Турции.
• Туркмены Атала

Галерея

• Галерея изображений
• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Туркмен в национальной одежде на ахалтекинце

• Turkmen man with camel.jpg

  Туркмен, погонщик верблюдов. Фото Прокудина-Горского сделано в 1904—1916 годах

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Туркменская свадьба

• Turkmenian singer-Zakopane 2006.jpg

  Туркменская девушка

• Independence Day Parade - Flickr - Kerri-Jo (240).jpg

  Бабули из племени йомут

• Independence Day Parade - Flickr - Kerri-Jo (215).jpg

  Туркмены в национальной одежде на параде Независимости

• Independence Day Parade - Flickr - Kerri-Jo (326).jpg

  Туркменские дети в национальной одежде на параде Независимости

• Dmitry Medvedev in Turkmenistan 21 October 2010-3.jpeg

  Туркмены в национальной одежде преподносят хлеб Президенту России

• Senior Citizen in Ashgabat.jpg

  Туркменский аксакал

• Turkmen supporter of FC Rubin Kazan.jpg

  Туркменский болельщик ФК «Рубин» в национальной одежде

См. также

• Туркменский язык
• Огузы
• Юрюки — анатолийские туркмены

Литература

• Васильева Г. П. История этнографического изучения туркменского народа в отечественной науке (конец XVIII — XX века):Очерки / Отв. ред. В. И. Бушков; Рецензенты: Р. Ш. Джарылгасинова, О. Б. Наумова; Институт этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. — М.: Наука, 2003. — 200 с. — 520 экз. — ISBN 5-02-008906-0. (в пер.)
• Туркмены // Народы России. Атлас культур и религий. — М.: Дизайн. Информация. Картография, 2010. — 320 с. — ISBN 978-5-287-00718-8.
• [www.krskstate.ru/80/narod/etnoatlas/0/etno_id/133 Туркмены] // [www.krskstate.ru/80/narod/etnoatlas Этноатлас Красноярского края] / Совет администрации Красноярского края. Управление общественных связей ; гл. ред. Р. Г. Рафиков ; редкол.: В. П. Кривоногов, Р. Д. Цокаев. — 2-е изд., перераб. и доп. — Красноярск: Платина (PLATINA), 2008. — 224 с. — ISBN 978-5-98624-092-3.

Ссылки

• [turkmenistan-diaspora.com/ Туркменская диаспора]

{{Навигационная таблица |имя = Туркмены |заголовок = Туркмены |state = collapsed |стиль_основного_заголовка = background:#37BF7B |стиль_заголовков = background:#37BF7B |стиль_четных = background: #F7F7F7; |стиль_нечетных = background: #FFF;

|заголовок1 = Культура |список1 = Литература • Музыка • Кухня • Архитектура • Имя • Национальный костюм

|заголовок2 = Туркмены по странам |список2 = Афганистан • Таджикистан • Россия • Турция • Иран

|заголовок3 = Туркменский язык |список3 = Трухменский язык • Туркменская письменность

|заголовок4 = Отношение к религии |список4 = Ислам • Христианство </noinclude>

Отрывок, характеризующий Туркмены

Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.


Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.