Тухолка, Сергей Владимирович

Сергей Владимирович Тухолка

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Сергей Владимирович Тухолка (25 февраля 1874, Владимирская губ. — 3 декабря 1954, Париж, пох. на клад. Пантен</span>^ru_fr). Действительный статский советник , консул на Ближнем Востоке и на Балканах, дипломат, писатель и переводчик. Написал несколько известных книг по оккультизму.

Биография

Окончил С.-Петербургский университет. Жил на улице Марата в доме № 23. Специалист по албанскому языку. Служил в Министерстве иностранных дел Российской империи.

С 1898 на дипломатической работе за границей (Константинополь) Был консулом в Джидде (обл. центр Хиджаз, Саудовская Аравия), и с июня 1901 по 1902 год в отсутствие главного консула, заведовал консульством. Был секретарем консульства в Дамаске (Сирия), где дружил и переписывался с известным византистом Ф. И. Успенским (который цитировал его письмо в 1901 г.). Генеральный консул в Багдаде.

С 1902 по 1906 годы был вице-консулом в Призрене (Сербия). С 1905 «комиссар великих держав» на Крите. В начале 1907 г. занял должность российского консула в Косовской Митровице, где радел за защиту сербов от албанцев и турок, и уважался сербами, где упоминался как консул ещё в 1909 и 1913 годах. В 1912—1913 годах был генеральным консулом в Скопье («Ускюб» до 1912 г., столица Македонии), по свидетельству ездившего в Сербию генерала Е. И. Мартынова.

В 1911 году был консулом в Басре (Ирак).

С 1912 по 1920 на службе в должности российского консула в Варне (Болгария), где в 1920 во время массовой эмиграции из России в связи с гражданской войной возглавлял консульство.

29 апреля — 2 мая 1918 года в Севастополе, во время оккупации германскими войсками Крыма, был одним из 3 парламентариев, посланных адмиралом Саблиным в оккупированный Симферополь к германскому генералу фон Кошу. Тот парламентариев принимать отказался, сославшись на двух недельную волокиту, после чего 1 мая германские войска вошли в город, а флот вынужден был бежать.

С 1920 года — эмигрант в Константинополе. С 1924 жил в Париже, работал переводчиком.

Писательская деятельность

Кроме дипломатической работ занимался и творческой деятельностью. Писал мемуары. Печатался в журнале «Весы», в одесской газете «Южное слово». Опубликовал несколько книг по оккультизму и справочник по албанскому языку:

• Оккультизм и магия (СПб., 1907; многократно переиздавалась).

Книга содержит как качественно структурированный обзор оккультной натурфилософии, при этом критикующий крестьянские суеверия и колдовство; так и наивную веру в неких «древних магов», и в лженаучные сплетни начала XX века, что призраков может запечатлеть обычная фото/киноплёнка (глобальная популярность фото/киноиндустрии XX века показала, что это тоже суеверие).

• Процессы о колдовстве в западной Европе в XV—XVII веках. (СПб., 1909)
• Философия истории (СПб., 1910; М., 1999)
• Краткое руководство к албанскому языку (СПб., 1913)

В 1924—1935 после эмиграции в Париже выступал с публичными лекциями по оккультизму («Теория познания», «Тайна оккультизма» и др.).

Литература

• Аншаков Ю.П. [www.ssc.smr.ru/media/journals/izvestia/2014/2014_3_170_189.pdf Российская дипломатия о положении славянского населения Старой Сербии (1902-1912 гг.)] // [www.ssc.smr.ru/izvestiya.shtml Известия Самарского научного центра Российской академии наук] : журнал. — Самара, 2014. — Т. 16, № 3. — С. 170-189.
• [books.google.ru/books?hl=ru&id=UzthAAAAMAAJ&dq=Сергей+Владимирович+Тухолка&focus=searchwithinvolume&q=Тухолка Герцен и Огарев] / АН СССР. Отд-ние лит. и яз.. — Кн. II.. — М.: Изд-во АН СССР, 1955. — С. 758, 890. — (Лит. наследство; Т. 62).

Ссылки

• [www.dommuseum.ru/index.php?m=dist&pid=15092 С. В. Тухолка] // сайт дома-музея Марины Цветаевой

Отрывок, характеризующий Тухолка, Сергей Владимирович

Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!