Тушпа

Тушпа (урартск. ^URUṭu-uš-pa, арм. Տոսպ, тур. Van Kalesi) — древний город, столица государства Урарту периода его расцвета. Тушпа располагалась на берегу озера Ван, на западной окраине современного города Ван. Главным элементом архитектуры Тушпы служила Ванская скала — место резиденции урартских царей. Во времена правления царя Русы II (685 — ?639 годы до н. э.) столица Урарту была перенесена из Тушпы в новую расположенную неподалёку крепость Русахинили, а Тушпа оставалась урартским городом до самого начала VI века до н. э., когда была разрушена мидийцами.

История изучения

Первые исследования Ванской скалы были произведены молодым французским учёным Эдуардом Шульцем в начале XIX века. Шульц был откомандирован в Ван французскими коллегами для исследования сообщения средневекового армянского историка Мовсеса Хоренаци об участии ассирийской царицы Семирамиды в постройке города на берегу озера Ван. Таким образом, Шульц считал, что Тушпа и Ванская скала, в частности, относится к памятникам ассирийской культуры. Шульц сделал зарисовки скалы и клинописных надписей, которые он обнаружил, и хотя сам учёный был убит курдами в 1829 году, материалы его работы к 1840 году попали во Францию и были опубликованы. В частности, Шульц сделал копию т. н. Хорхорской летописи урартского царя Аргишти I — одного из главных документов по истории Урарту, высеченного на западной части Ванской скалы, которая впоследствии в начале XX века (во время боёв Первой мировой войны) была сильно повреждена пушечными снарядами.

После того как выяснилось, что надписи, скопированные Шульцем, выполнены не на ассирийском языке, возникло новое предположение, о том, что надписи выполнены на армянском языке. Это предположение также не имело успеха, и к концу XIX века в исторической науке укрепилось понимание того, что Тушпа является городом неизвестной ранее цивилизации — урартийской. В конце XIX века в Тушпе проводила раскопки небольшая экспедиция Британского музея и экспедиции из Германии. Ценные находки, сделанные во время работы этих экспедиций, украсили Британский и Берлинский музей, по результатам работ был опубликован многотомный труд Лемана-Гаупта.

В 1915—1916 годах, в период, когда Ван был занят войсками Российской империи, раскопки в Тушпе осуществляла археологическая экспедиция Русского археологического общества под руководством академиков И. А. Орбели и Н. Я. Марра. Этой экспедиции посчастливилось откопать летопись Сардури II — ещё один важнейший документ для изучения истории Урарту, погребённую в нишах северо-восточного склона Ванской скалы.

Раскопки Русского археологического общества на Ванской скале в 1916 году
Под руководством Марра и Орбели при участии регулярной армии Российской империи.

Раскопки на северо-восточном склоне Ванской скалы при участии солдат армии Российской империи.		Летопись Сардури II, обнаруженная в нише		Работы по поворачиванию летописи Сардури II для фотографирования

Со времени работы экспедиции Русского археологического общества никаких масштабных раскопок в Тушпе больше не проводилось. Небольшие разведывательные работы были проведены английской экспедицией в 1948 году. Тем временем городище Тушпы сильно пострадало от регулярных нелегальных раскопок.

В течение долгого времени учёные предполагали, что столицу из Тушпы в Русахинили перенёс Руса I, что, как предполагалось, было обусловлено разрушениями, которые учинила ассирийская армия во время похода Тиглатпаласара III в 735 году до н. э. против Сардури II. Однако после того как были проведены раскопки урартских крепостей в Западном Азербайджане и были обнаружены новые урартские клинописные документы, стало ясно, что перенос столицы в Русахинили произошёл значительно позже, и его осуществил Руса II.

История города

Период становления

Первые свидетельства того, что Тушпа стала одним из центров Урарту, относятся ко времени правления царя Сардури I, то есть ко времени образования урартской царской династии. Камни с надписями Сардури I были обнаружены у западного подножья Ванской скалы. Урартская государственность претерпела становление в условиях постоянного конфликта с соседней Ассирией, и до времени правления царя Сардури I и его сына царя Ишпуини урартская армия была недостаточно сильна, чтобы отражать набеги ассирийцев на центральную часть своей страны: многие урартские крепости у озера Ван были разрушены ассирийцами в предшествующие годы. Постепенно, тем не менее, с помощью всё более качественных железных инструментов урарты усовершенствовали технологию постройки своих крепостных сооружений и, соорудив сеть крепостей на Армянском нагорье, предотвратили лёгкий доступ ассирийцев в центральную часть Урарту. После этого урартские цари получили возможность развивать хозяйство и заниматься благоустройством своей страны.

Выбор места для центра урартского государства был обусловлен такими причинами: во-первых, именно побережье озера Ван привлекательно тем, что озеро смягчает зимний резкоконтинентальный климат Армянского нагорья, где температура в зимнее время может опускаться до −40 °C, во-вторых, скала на берегу озера послужила естественным укреплением, в-третьих с Ванской скалой, по-видимому, был связан культ бога Шивини, религиозным центром которого по некоторым предположением и являлась Тушпа.

Период расцвета

Со времени правления Ишпуини Тушпа уже определенно являлась столицей Урарту. С этого момента в титулатуре урартских царей регулярно используется формула «Царь могучий, царь страны Биайна, правитель города Тушпы». При Ишпуини и его сыне Менуа происходит интенсивная застройка Тушпы. Религиозная реформа, осуществленная Ишпуини, способствует строительству на Ванской скале храмов урартских богов, включая верховного урартского бога Халди. Происходит обустройство Ванской скалы: внутри неё высекаются помещения, вероятно использовавшиеся, как царские палаты. Между различными уровнями скалы сооружаются лестницы. В тех местах, где на скалу было легче взобраться, сооружаются крепостные стены, обустраиваются парадные ворота. Постройки на Ванской скале сооружались в несколько уровней, внешние стены и высеченные в скале помещения расписывались яркими красками с преобладанием красного и голубого цветов. Армянский историк Мовсес Хоренаци упоминает роскошные здания в три этажа, построенные урартами в период правления царя Менуа.

Кроме этого, Менуа в целях обеспечения Тушпы достаточным количеством пресной воды для орошения окрестных территорий строит семидесятикилометровый водный канал. (Озеро Ван — солёное, и для орошения его вода непригодна.) Это грандиозное сооружение местами с кладкой высотой до 15 метров, с навесным водным мостом через реку Хошаб действует до наших дней, без перебоев в течение 2500 лет, снабжая пресной водой районы современного города Ван. Единственная реконструкция канала в современный период была произведена в 1950 году, когда отдельные стены водоводов были укреплены железобетонными конструкциями. Подача воды в канале зависит от времени года и составляет от 2 до 5 кубометров воды в секунду. Учёные считают, что инженерные характеристики этого канала не уступают современным гидротехническим сооружениям.

Через несколько столетий после падения Урарту молва будет приписывать строительство канала и других построек легендарной Семирамиде (Шамирам), а имя Менуа будет забыто. Историки полагают, что легенда возникла в связи с тем, что Семирамида правила одновременно с Менуа, и её большая известность со временем превратила «канал Менуа» в «канал времен Шамирам», а потом просто в «канал Шамирам», хотя истинным строителем канала был Менуа.

Канал Менуа (Канал Шамирам)
Зарисовка европейских археологов XIX века.

Перевод надписи на одном из камней: Могуществом бога Халди Менуа, сын Ишпуини, этот канал провёл. «Канал Менуа» — имя его. Величием бога Халди Менуа, царь могущественный, царь великий, царь страны Биаинили, правитель Тушпа-города. Менуа говорит: Кто эту надпись уничтожит, кто её разобьёт, кто кого-нибудь заставит совершить эти дела, кто другой скажет: Я этот канал провёл, пусть уничтожат боги Халди, Тейшеба, Шивини, все его боги под солнцем .

При следующих царях Аргишти I и Сардури II Урарту достигает своего расцвета: контролируемая из Тушпы территория резко увеличивается и эти цари в основном уже были озабочены устройством хозяйства и государственным строительством в других частях страны. И Аргишти I и Сардури II высекли на Ванской скале, по разные её стороны, свои летописи — два самых крупных урартских клинописных документа, дошедших до наших дней.

Поражение Сардури II

К концу правления Сардури II баланс сил между Ассирией и Урарту вновь изменился. В 735 году до н. э. состоялось решающее сражение между ассирийской армией и урартской армией на западном берегу Евфрата. Ассирийцы разбили урартскую армию и захватили большое число пленных и различные трофеи. Сардури II, который командовал урартской армией, бежал с поля битвы в Тушпу, а Тиглатпаласар III, царь Ассирии и главнокомандующий ассирийской армии того периода, продолжил военный поход вглубь Урарту. Ассирийская летопись сообщает:

Сардури урарта в Турушпе, его главном городе, я запер, большое побоище устроил перед городскими воротами, изображение моего величества установил я напротив города. 60 мер пути по обширной стране Урарту сверху донизу победоносно я прошёл и не встретил соперника. Страны Уллуба и Хабху, расположенные у подножья горы Нал, я завоевал целиком и включил в границы Ассирии.

Крупное поражение от ассирийцев повергло Урарту в хаос, многие области немедленно восстали против центральной власти Тушпы. В жизни государства Урарту наступил спад. Окрестности Тушпы, возможно включая её городские кварталы, пострадали от ассирийской армии, однако сама цитадель осталась нетронутой.

Тушпа в 735—675 гг. до н. э.

В период правления царей Русы I и Аргишти II Тушпа продолжала оставаться неприступной столицей Урартского государства. После поражения Сардури II военное противостояние между Урарту и Ассирией продолжало складываться в пользу Ассирии. В 714 году до н. э. ассирийский царь Саргон II нанёс серьёзное поражение армии Русы I, захватив города Улху и Мусасир на юге Урарту. Разбив урартскую армию в районе Улху, Саргон II получил возможность продвинуться вглубь страны вплоть до озера Ван, однако даже он не решился приближаться к Тушпе, проанализировав разведывательные донесения о состоянии укреплений в районе урартской столицы.

Следующий урартский царь, Аргишти II, избегал противостояния с Ассирией и перенаправил урартские захватнические походы с юга и юго-востока, где интересы Урарту пересекались с интересами Ассирии, на восток. Аргишти II укрепил славу урартской столицы и урартского оружия, продвинувшись дальше на восток, чем любой другой урартский царь.

Перенос столицы в Русахинили

В 685 году до н. э. на престол в Урарту вступил Руса II, который сосредоточился на капитальном строительстве. При Русе II было построено свыше 10 новых урартских городов, включая Тейшебаини. К периоду правления Русы II Ванская скала была уже полностью застроена, новые постройки не возводились на ней со времён Русы I, и Руса II принял решение о переносе столицы из Тушпы во вновь отстроенную им крепость Русахинили, расположенную в нескольких километрах к востоку от Тушпы. После переноса столицы в Русахинили Тушпа продолжила существование как крепость и городское поселение, хотя уже без былого величия.

Послеурартское время

Крепость на Ванской скале, вероятно, была захвачена и разрушена мидийцами в самом начале VI века до н.э. Впоследствии, после дезинтеграции Урарту, Ванская скала, вероятно, использовалась Ахеменидами (на южном склоне Ванской скалы сохранилась клинописная надпись царя Ксеркса), а впоследствии также армянами и Османской империей, при которой Ванская скала активно использовалась в качестве крепости. В этот период на ней были выстроены крепостные стены с бойницами, мечеть, школа и казармы, а царские гробницы в нижних пещерах использовались в качестве тюрьмы. В последний раз крепость участвовала в боевых действиях Первой мировой войны, когда получила серьёзные повреждения в результате пушечного обстрела. На вершине скалы во многих местах сохранилась более поздняя кирпичная кладка крепостных времён Османской империи, хотя большинство сооружений этого периода обрушились. После падения Урарту слово «Тушпа» сохранилось в армянском названии области, прилегающей к озеру Ван и самого озера— «Тосп» (арм. Տոսպ, Տոսպա ծով), «Топитис» в греческой передаче (др.-греч. Θωπι̂τιν у некоторых античных авторов, включая Страбона), а затем забылось до тех пор, пока в конце XIX — начале XX века не удалось прочитать ассирийские и урартские клинописные тексты.

Устройство города

Центральным объектом города была Ванская скала — цитадель и резиденция урартских царей. В непосредственной близости от неё располагались другие несохранившиеся городские постройки, камни которых были использованы впоследствии окрестными жителями в качестве строительного материала. В непосредственной близости от Тушпы располагались царские виноградники. В период своего расцвета Тушпа представляла собой цветущий город. Оросительные каналы, проложенные урартами, орошали берега озера Ван в этом районе значительно интенсивнее, чем происходит в настоящее время. Традиции садоводства и виноградарства сохранились на берегах озера только до начала XX века. Урарты, знаменитые своим виноделием в Древнем мире, регулярно выращивали большое количество винограда в основном в винодельческих целях. В дальнейшем вино продавалось другим странам, а также использовалось в религиозных церемониях.

У западного подножья Ванской скалы, ещё по-видимому во времена Сардури I, была сооружена крупная каменная пристань. Пристань имела 47 м в длину, 13 метров в ширину и возвышалась над уровнем озера Ван на 4 м. В настоящее время уровень воды в озере существенно изменился с урартских времён, и Ванская скала уже не находится в непосредственной близости от Вана, поэтому «пристань Сардури» оказалась в 4 км от берега.

На подступах к Тушпе на расстоянии около 10 километров от Ванской скалы также располагалось несколько опорных урартских крепостей монументальной кладки, построенных царём Менуа.

Ванская скала

Ванская скала представляет собой естественное крутое возвышение горной породы длиной 1800 м, шириной 60 м, высотой 80 м, поэтому она не случайно была использована урартами для организации крепости. Скала сильно вытянута с востока на запад, её западная оконечность во времена Урарту выходила непосредственно к берегу озера Ван. Урарты оборудовали на скале хорошо укрепленную цитадель.

Виды Ванской скалы

Вид на Ванскую скалу со стороны озера Ван. В связи с тем, что западная часть скалы ниже центральной, на западной стороне была сооружена мощная крепостная башня. Слева от башни располагались главные ворота цитадели.	Вид на озеро Ван с середины Ванской скалы — с этой точки видели озеро урартские цари, когда выходили из своих апартаментов. Ручей, протекающий слева внизу — остатки неиспользуемой воды канала Менуа, стекающие в озеро.

В крепости на Ванской скале было устроено несколько ворот: главные ворота («Хорхорские», у которых была высечена летопись царя Аргишти I), через которые в крепость могла заехать повозка, располагались с северо-западной стороны скалы, несколько других небольших ворот, расположенных в разных частях скалы, были предназначены только для пеших входящих, причем вошедшим в ворота необходимо было преодолеть серию крутых лестниц. Эти несколько небольших ворот, возможно, также использовались для оперативного вывода войска из крепости для контратаки в случае осады. Ворота с восточной стороны крепости, рядом с которыми была обнаружена летопись Сардури II, условно называются «Тавризскими».

Элементы южной стены Ванской скалы

Южные ворота	Лестница южных ворот	Парадная лестница в царские помещения
Над южными воротами заметна поздняя кладка времён Османской империи: Ванская скала использовалась и в послеурартское время в качестве боевой крепости вплоть до Первой мировой войны

Площадка, где располагалась летопись Сардури II, также использовалась для крупных ритуальных жертвоприношений. Например, объём самого крупного жертвоприношения верховному урартскому богу Халди составлял 17 быков и 34 овцы, поэтому на площадке были оборудованы канавки для отвода жертвенной крови. В 60-е — 80-е годы ХХ века, когда Ванская скала была открыта для посещения, по этим канавкам как с горки часто съезжали вниз туристы, руководствуясь местным поверьем, что такие поступки принесут счастье.

Виды Ванской скалы

Участок южного склона Ванской скалы Слева: вход в пещеры «Нафт-кую» — высеченные в скале помещения, вероятно, для царских нужд. Справа остатки одной из сторожевых башен урартской крепости, выше которой видны остатки поздней кирпичной кладки.	«Площадь» с летописью Сардури II, расположенная на северном склоне Ванской скалы, рядом с восточными («Тавризскими») воротами. Площадка была раскрыта в результате археологических раскопок Русского археологического общества в 1916 году.

Пещеры Ванской скалы

Для обустройства Ванской скалы урартские камнетёсы высекли внутри неё множество внутренних помещений различного предназначения, часть из которых была обнаружена ещё Эдуардом Шульцем. Эти помещения обычно называются «Ванскими пещерами», хотя, разумеется, имеют искусственное происхождение. Точное предназначение всех пещер неизвестно, однако точно установлено, что помещения, расположенные в нижней части скалы, использовались для царских захоронений. В самой дальней из нижних пещер был оборудован колумбарий — камера с 78 отверстиями для размещения в них погребальных урн с прахом, оставшимся после кремации. Верхние «пещеры» южного склона Ванской скалы — просторные комнаты с высокими потолками — носят дворцовый характер и сохранили следы росписи на стенах. Учёные считают их царскими палатами, что соотносится с сообщением Мовсеса Хоренаци, который, описывая строительство в Тушпе писал, что в «твёрдой скале были высечены различные дворцы, покои с почивальнями, казнохранилища», правда, вслед за народной традицией ошибочно приписывая эти постройки Семирамиде.

Царские помещения

Устройство помещений, выдолбленных в Ванской скале

Вход в «царские помещения» (в литературе также «Хорхорские пещеры» или «Комнаты Аргишти»)	Схема царских помещений (Схема Русского археологического общества, 1916 г.)	Парадный зал, выдолбленный в скале (Фотография Русского археологического общества, 1916 г.)

Нынешнее состояние Тушпы

В настоящее время памятники Тушпы находятся в политически нестабильном регионе Турции, где продолжается деятельность курдских сепаратистов. В связи с этим в регионе действует ряд постоянных опорных пунктов турецкой армии. Один из них в течение длительного времени располагался на Ванской скале. В настоящее время этот опорный пункт перенесен к подножью западной части скалы, а сама скала и близлежащая территория выделена под музей. Однако фактически условий для посещения памятника туристами не создано, охрана памятника не производится, остатки урартских надписей регулярно подвергаются вандализму. В сохранности находятся лишь те урартские надписи и барельефы, которые были перевезены в Ванский музей.

Современное состояние Ванской скалы

Царские помещения, исписанные краской надписями в поддержку независимости Курдистана.	Повреждённый фрагмент летописи Сардури II.

См. также

• Урарту
• Русахинили
• Список правителей Урарту

Литература

• Пиотровский Б. Б. Ванское царство (Урарту) / Орбели И. А. — Москва: Издательство Восточной литературы, 1959. — 286 с. — 3500 экз.
• Марр Н. Я., Орбели И. А. Археологическая экспедиция 1916 года в Ван. — Петроград, 1922.
• Меликишвили Г. А. Урартские клинообразные надписи. — Москва: Издательство АН СССР, 1960.

Отрывок, характеризующий Тушпа

На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.


Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.
Гениальный Наполеон сделал это. Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довел свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умен и гениален.
В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.
Деятельность его в Москве так же изумительна и гениальна, как и везде. Приказания за приказаниями и планы за планами исходят из него со времени его вступления в Москву и до выхода из нее. Отсутствие жителей и депутации и самый пожар Москвы не смущают его. Он не упускает из виду ни блага своей армии, ни действий неприятеля, ни блага народов России, ни управления долами Парижа, ни дипломатических соображений о предстоящих условиях мира.


В военном отношении, тотчас по вступлении в Москву, Наполеон строго приказывает генералу Себастиани следить за движениями русской армии, рассылает корпуса по разным дорогам и Мюрату приказывает найти Кутузова. Потом он старательно распоряжается об укреплении Кремля; потом делает гениальный план будущей кампании по всей карте России. В отношении дипломатическом, Наполеон призывает к себе ограбленного и оборванного капитана Яковлева, не знающего, как выбраться из Москвы, подробно излагает ему всю свою политику и свое великодушие и, написав письмо к императору Александру, в котором он считает своим долгом сообщить своему другу и брату, что Растопчин дурно распорядился в Москве, он отправляет Яковлева в Петербург. Изложив так же подробно свои виды и великодушие перед Тутолминым, он и этого старичка отправляет в Петербург для переговоров.
В отношении юридическом, тотчас же после пожаров, велено найти виновных и казнить их. И злодей Растопчин наказан тем, что велено сжечь его дома.
В отношении административном, Москве дарована конституция, учрежден муниципалитет и обнародовано следующее:
«Жители Москвы!
Несчастия ваши жестоки, но его величество император и король хочет прекратить течение оных. Страшные примеры вас научили, каким образом он наказывает непослушание и преступление. Строгие меры взяты, чтобы прекратить беспорядок и возвратить общую безопасность. Отеческая администрация, избранная из самих вас, составлять будет ваш муниципалитет или градское правление. Оное будет пещись об вас, об ваших нуждах, об вашей пользе. Члены оного отличаются красною лентою, которую будут носить через плечо, а градской голова будет иметь сверх оного белый пояс. Но, исключая время должности их, они будут иметь только красную ленту вокруг левой руки.
Городовая полиция учреждена по прежнему положению, а чрез ее деятельность уже лучший существует порядок. Правительство назначило двух генеральных комиссаров, или полицмейстеров, и двадцать комиссаров, или частных приставов, поставленных во всех частях города. Вы их узнаете по белой ленте, которую будут они носить вокруг левой руки. Некоторые церкви разного исповедания открыты, и в них беспрепятственно отправляется божественная служба. Ваши сограждане возвращаются ежедневно в свои жилища, и даны приказы, чтобы они в них находили помощь и покровительство, следуемые несчастию. Сии суть средства, которые правительство употребило, чтобы возвратить порядок и облегчить ваше положение; но, чтобы достигнуть до того, нужно, чтобы вы с ним соединили ваши старания, чтобы забыли, если можно, ваши несчастия, которые претерпели, предались надежде не столь жестокой судьбы, были уверены, что неизбежимая и постыдная смерть ожидает тех, кои дерзнут на ваши особы и оставшиеся ваши имущества, а напоследок и не сомневались, что оные будут сохранены, ибо такая есть воля величайшего и справедливейшего из всех монархов. Солдаты и жители, какой бы вы нации ни были! Восстановите публичное доверие, источник счастия государства, живите, как братья, дайте взаимно друг другу помощь и покровительство, соединитесь, чтоб опровергнуть намерения зломыслящих, повинуйтесь воинским и гражданским начальствам, и скоро ваши слезы течь перестанут».
В отношении продовольствия войска, Наполеон предписал всем войскам поочередно ходить в Москву a la maraude [мародерствовать] для заготовления себе провианта, так, чтобы таким образом армия была обеспечена на будущее время.
В отношении религиозном, Наполеон приказал ramener les popes [привести назад попов] и возобновить служение в церквах.
В торговом отношении и для продовольствия армии было развешено везде следующее:
Провозглашение
«Вы, спокойные московские жители, мастеровые и рабочие люди, которых несчастия удалили из города, и вы, рассеянные земледельцы, которых неосновательный страх еще задерживает в полях, слушайте! Тишина возвращается в сию столицу, и порядок в ней восстановляется. Ваши земляки выходят смело из своих убежищ, видя, что их уважают. Всякое насильствие, учиненное против их и их собственности, немедленно наказывается. Его величество император и король их покровительствует и между вами никого не почитает за своих неприятелей, кроме тех, кои ослушиваются его повелениям. Он хочет прекратить ваши несчастия и возвратить вас вашим дворам и вашим семействам. Соответствуйте ж его благотворительным намерениям и приходите к нам без всякой опасности. Жители! Возвращайтесь с доверием в ваши жилища: вы скоро найдете способы удовлетворить вашим нуждам! Ремесленники и трудолюбивые мастеровые! Приходите обратно к вашим рукодельям: домы, лавки, охранительные караулы вас ожидают, а за вашу работу получите должную вам плату! И вы, наконец, крестьяне, выходите из лесов, где от ужаса скрылись, возвращайтесь без страха в ваши избы, в точном уверении, что найдете защищение. Лабазы учреждены в городе, куда крестьяне могут привозить излишние свои запасы и земельные растения. Правительство приняло следующие меры, чтоб обеспечить им свободную продажу: 1) Считая от сего числа, крестьяне, земледельцы и живущие в окрестностях Москвы могут без всякой опасности привозить в город свои припасы, какого бы роду ни были, в двух назначенных лабазах, то есть на Моховую и в Охотный ряд. 2) Оные продовольствия будут покупаться у них по такой цене, на какую покупатель и продавец согласятся между собою; но если продавец не получит требуемую им справедливую цену, то волен будет повезти их обратно в свою деревню, в чем никто ему ни под каким видом препятствовать не может. 3) Каждое воскресенье и середа назначены еженедельно для больших торговых дней; почему достаточное число войск будет расставлено по вторникам и субботам на всех больших дорогах, в таком расстоянии от города, чтоб защищать те обозы. 4) Таковые ж меры будут взяты, чтоб на возвратном пути крестьянам с их повозками и лошадьми не последовало препятствия. 5) Немедленно средства употреблены будут для восстановления обыкновенных торгов. Жители города и деревень, и вы, работники и мастеровые, какой бы вы нации ни были! Вас взывают исполнять отеческие намерения его величества императора и короля и способствовать с ним к общему благополучию. Несите к его стопам почтение и доверие и не медлите соединиться с нами!»
В отношении поднятия духа войска и народа, беспрестанно делались смотры, раздавались награды. Император разъезжал верхом по улицам и утешал жителей; и, несмотря на всю озабоченность государственными делами, сам посетил учрежденные по его приказанию театры.
В отношении благотворительности, лучшей доблести венценосцев, Наполеон делал тоже все, что от него зависело. На богоугодных заведениях он велел надписать Maison de ma mere [Дом моей матери], соединяя этим актом нежное сыновнее чувство с величием добродетели монарха. Он посетил Воспитательный дом и, дав облобызать свои белые руки спасенным им сиротам, милостиво беседовал с Тутолминым. Потом, по красноречивому изложению Тьера, он велел раздать жалованье своим войскам русскими, сделанными им, фальшивыми деньгами. Relevant l'emploi de ces moyens par un acte digue de lui et de l'armee Francaise, il fit distribuer des secours aux incendies. Mais les vivres etant trop precieux pour etre donnes a des etrangers la plupart ennemis, Napoleon aima mieux leur fournir de l'argent afin qu'ils se fournissent au dehors, et il leur fit distribuer des roubles papiers. [Возвышая употребление этих мер действием, достойным его и французской армии, он приказал раздать пособия погоревшим. Но, так как съестные припасы были слишком дороги для того, чтобы давать их людям чужой земли и по большей части враждебно расположенным, Наполеон счел лучшим дать им денег, чтобы они добывали себе продовольствие на стороне; и он приказал оделять их бумажными рублями.]
В отношении дисциплины армии, беспрестанно выдавались приказы о строгих взысканиях за неисполнение долга службы и о прекращении грабежа.

Х
Но странное дело, все эти распоряжения, заботы и планы, бывшие вовсе не хуже других, издаваемых в подобных же случаях, не затрогивали сущности дела, а, как стрелки циферблата в часах, отделенного от механизма, вертелись произвольно и бесцельно, не захватывая колес.
В военном отношении, гениальный план кампании, про который Тьер говорит; que son genie n'avait jamais rien imagine de plus profond, de plus habile et de plus admirable [гений его никогда не изобретал ничего более глубокого, более искусного и более удивительного] и относительно которого Тьер, вступая в полемику с г м Феном, доказывает, что составление этого гениального плана должно быть отнесено не к 4 му, а к 15 му октября, план этот никогда не был и не мог быть исполнен, потому что ничего не имел близкого к действительности. Укрепление Кремля, для которого надо было срыть la Mosquee [мечеть] (так Наполеон назвал церковь Василия Блаженного), оказалось совершенно бесполезным. Подведение мин под Кремлем только содействовало исполнению желания императора при выходе из Москвы, чтобы Кремль был взорван, то есть чтобы был побит тот пол, о который убился ребенок. Преследование русской армии, которое так озабочивало Наполеона, представило неслыханное явление. Французские военачальники потеряли шестидесятитысячную русскую армию, и только, по словам Тьера, искусству и, кажется, тоже гениальности Мюрата удалось найти, как булавку, эту шестидесятитысячную русскую армию.