Тхакхэк

Город Тхакхэк лаос. ທ່າແຂກ Страна ЛаосЛаос Провинция КхаммуанКхаммуан Район Тхакхэк Координаты 17°24′00″ с. ш. 104°48′00″ в. д.17.40000° с. ш. 104.80000° в. д. / 17.40000; 104.80000    Основан 1911 Город с 1911 Площадь 40 км² Официальный язык лаосский Население 26 200 человек (2008) Национальный состав лао, китайцы Конфессиональный состав буддисты, католики Часовой пояс UTC+7 Телефонный код +856 51

К:Населённые пункты, основанные в 1911 году

Тхакхэ́к (лаос. ທ່າແຂກ) — город в Лаосе, административный центр провинции Кхаммуан и одноимённого района, входящего в провинцию. Находится на левом берегу реки Меконг, напротив таиландского города Накхонпханом, с которым соединён автодорожным мостом.

Население составляет 26 200 человек. Значительный транспортный узел, развивающийся центр туризма.

С городом связаны важные политические и военные события периода борьбы Лаоса за независимость.

История

Первые сведения о жилых и культовых постройках на территории Тхакхэка относятся к VIII веку. Вместе с тем образование здесь населённого пункта городского типа произошло только в период европейской колонизации — современный Тхакхэк был заложен властями Французского Лаоса в 1911 году. В течение первых десятилетий XX века город приобрёл существенное административное и инфраструктурное значение, здесь были построены различные социальные объекты, в т. ч. многочисленные школы.

Примечательно, что в колониальный период город был населён преимущественно вьетами, которые массово завозились французами на территорию малонаселённого Лаоса для его хозяйственного освоения. Существовала также значительная китайская община. Лао же, по состоянию на начало 1940-х годов, составляли не более 15 % населения Тхакхэка.

С Тхакхэком связаны важные политические и военные события периода борьбы Лаоса за независимость. Именно здесь 8 октября 1945 года под руководством принца Суфанувонга было осуществлено слияние комитета «Свободный Лаос» с рядом более мелких национально-освободительных группировок и провозглашено создание военного крыла комитета — Армии освобождения и обороны Лаоса. Важной составляющей последней стало тхакхэкское городское ополчение. В ходе последующих боевых действий с французами город неоднократно переходил из рук в руки. В марте 1946 года Суфанувонг был серьезно ранен в сражении за Тхакхэк.

Город оставался в качестве административного центра территориальной единицы первого уровня в составе лаосского государства на различных стадиях его зависимости от Франции. С 1953 по 1975 год — в составе полностью независимого Королевства Лаос, с 1975 года — в составе Лаосской Народно-Демократической Республики.

Физико-географическая характеристика

Климатические и природные условия

Город находится в равнинной местности на левом берегу Меконга. Перепады высот непосредственно на его территории незначительны, однако с западной стороны к городской черте практически вплотную подходит гряда холмов высотой до 500 метров.

В целом природные условия окружающей город территории типичны для центрального Лаоса и отличаются значительным разнообразием видов (в нескольких километрах к западу от Тхакхэка проходит граница природоохранной зоны Фоу-Хинпон). Значимые биологические находки периодически фиксируются непосредственно в городской черте. Так, именно на рынке в Тхакхэке в 1996 году западными специалистами были впервые обнаружены экземпляры лаосской скальной крысы — редкого реликтового животного, эндемика здешних мест: убитых зверьков продавали на мясо.

Климат субэкваториальный мусонный с весьма чётким делением года на два сезона. Летний, дождливый сезон продолжается с мая по октябрь, зимний, сухой — с ноября по апрель. Разница между дневной и ночной температурой достаточно ощутимая — порядка 10  °C, сезонные температурные колебания незначительны: среднегодовой температурный максимум — +31 °C, минимум — +21 °C. Количество осадков — более 2000 мм в год.

Климат города Тхакхэк
Показатель	Янв.	Фев.	Март	Апр.	Май	Июнь	Июль	Авг.	Сен.	Окт.	Нояб.	Дек.	Год
Абсолютный максимум, °C	42	37	41	41	40	45	35	35	39	39	37	37	45
Средний максимум, °C	29	31	34	34	33	32	31	31	31	31	30	28	31
Средняя температура, °C	23	25	28	28	28	28	27	27	27	26	25	22	26
Средний минимум, °C	16	19	21	22	23	24	23	23	23	21	19	15	21
Абсолютный минимум, °C	7	9	11	11	20	22	14	20	20	13	11	4	4
Норма осадков, мм	0	30	48	96	201	393	417	558	249	84	9	0	2085
Источник:

Количество дождливых дней

Период	Январь	Февраль	Март	Апрель	Май	Июнь	Июль	Август	Сентябрь	Октябрь	Ноябрь	Декабрь	Год
Количество	1	3	5	6	14	19	21	22	15	7	2	1	116

Скорость ветра (км/ч)

Период	Январь	Февраль	Март	Апрель	Май	Июнь	Июль	Август	Сентябрь	Октябрь	Ноябрь	Декабрь	Год
Средняя скорость	3	3	3	2	2	1	1	1	1	2	3	3	2
Максимальная скорость	56	37	52	59	50	63	26	37	22	26	28	31	41

Городской ландшафт

Город имеет площадь около 40 км². При этом значительная часть территории, административно относящейся к Тхакхэку, представляет собой фактически сельскую местность. Собственно городской массив занимает около половины территории и имеет форму, близкую трапеции, широкое основание которой — около 9 км — вытянуто вдоль берега Меконга. Имеет более-менее четкую ортогональную планировку. Исторический центр прилегает к набережной. По территории города протекает несколько мелких речек — притоков Меконга, имеется небольшое пресноводное озеро Нонг-Боа.

Население

Население Тхакхэка составляет 26 200 человек — около трети населения района Тхакхэк и около 8 % населения провинции Кхаммуан. Исторически город был населён преимущественно вьетами, однако в конце 1940-х годов начался их массовый отъед на историческую родину, и в настоящее время абсолютное большинство горожан составляют представители народности лао. Китайская община в городе сохраняется, однако не столь многочисленная, какой она была в колониальные времена.

Господствующая религия — буддизм тхеравадического толка. Помимо большого количества буддистских святилищ непосредственно в городе, в нескольких километрах к югу от него расположен один из крупнейших в Лаосе храмовых комплексов Тхат-Сикхотабонг, основанный в XV веке, и включающий, помимо ступ, разветвлённую сеть пещерных капищ.

Кроме того, имеется весьма значительная католическая община. В 1951—58 годах Тхакхэк был центром апостольской префектуры, в 1958—63 годах — апостольского викариата (в 1963 году центр викариата перенесен в город Саваннакхет).

Экономика и инфраструктура

В силу своего расположения на берегу Меконга Тхакхэк традиционно имеет достаточно важное водно-транспортное значение. Роль города как транспортного центра ещё более возросла в 2011 году после открытия крупного автодорожного моста, связавшего Тхакхэк с таиландским Накхонпханомом. Со столицей и другими относительно крупными городами Лаоса Тхакхэк соединён шоссе № 13 — одной из главных автомагистралей страны. В 6 км от города имеется аэропорт.

В городе имеется несколько промышленных предприятий, больница, стадион. Ускорению экономического развития города в немалой степени способствовало строительство и запуск в 2010 году на территории провинции Кхаммуан крупнейшей в Лаосе гидроэлектростанции Нам-Теун-2.

С конца XX века развивается индустрия туризма: основными достопримечательностями служит храмовый комплекс Тхат Сикхотабонг, колониальные кварталы старой части города, а также природные красоты прилегающих районов.

Литература

• Martin Stuart-Fox. [books.google.ru/books?id=seglAAAAQBAJ&pg=PA341&lpg=PA341&dq=Thakhek+population&source=bl&ots=1pITSulagk&sig=8jFYNhEvKUIP50T__wIEe0yItX4&hl=ru&sa=X&ei=pkVsVJiRC4S6ygOWu4KwAg&ved=0CEUQ6AEwBzgK#v=onepage&q=Thakhek%20population&f=false Historical Dictionary of Laos]. — Lanham: Scarecrow Press, 2008. — P. 241. — 552 p. — ISBN 978-0-8108-5624-0.
• Edward Aves. The Rough Guide to Laos. — 5-th edition. — Lanham: Penguin, 2014. — P. 210-211. — 328 p. — ISBN 978-1-4093-4883-2.

Отрывок, характеризующий Тхакхэк

– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.