Тхали

Тхали
Основные блюда
Входит в национальные кухни
Индийская кухня Непальская кухня
Авторство
Оригинальное название	хинди थाली непальск. दाल भात
Компоненты
Основные	рис (реже — другая крупа), чечевица, овощи, специи
Возможные	курятина, хлеб, йогурты

Тхали (хинди थाली) — блюдо индийской и непальской кухни. В Непале также известно под названием дал-бат (непальск. दाल भात — от слов дал — чечевичный суп и бат — варёный рис).

Существует множество вариантов приготовления тхали, состав блюда зависит от региона, традиций и имеющихся в доступности продуктов. Основные компоненты тхали — варёный рис и дал (густой суп-пюре из чечевицы). В тех регионах, где рис не произрастает, вместо него может использоваться иная крупа, например гречка.

Тхали сервируется на круглом подносе (слово тхали в переводе означает поднос) в центре которого находится рис, а по окружности расставлены металлические миски, содержащие дал, овощи, карри, различные мелкие гарниры и приправы. В состав тхали могут входить чатни, индийские пикули и красный перец. Также, к тхали подаются лепёшки (например, пападам или чапати) и йогурты (для смягчения острого вкуса).

Как правило, тхали состоит из вегетарианской пищи, однако, встречаются и его невегетарианские варианты — например, с куриным карри.

Существуют специальные тарелки для тхали, представляющие собой большое круглое металлическое блюдо, разделённое на сегменты. При использовании такого блюда поднос и миски не требуются — компоненты тхали раскладываются по сегментам тарелки. В Южной Индии сервировка иногда производится на большом банановом листе.

У непальцев принято есть тхали руками, но для туристов обычно подают столовые приборы.

Традиционной особенностью тхали, соблюдаемой во многих непальских ресторанах, является неограниченный размер порций — официант приносит добавку пока посетитель не насытится.

Отрывок, характеризующий Тхали

– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.