Тхонбури (королевство)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Тхонбури (государство)»)
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Королевство Тхонбури
กรุงธนบุรี
Королевство

1768 — 1782




Столица Тхонбури
Язык(и) Тайский
Религия Тхеравада
Форма правления Абсолютная монархия
К:Появились в 1768 годуК:Исчезли в 1782 году

Тхонбури (тайск. ธนบุรี) — период в истории Таиланда с 1768 по 1782 годы. Тхонбури был столицей Таиланда в течение короткого времени во время правления короля Таксина Великого, после разорения столицы Аютии бирманцами. Король Рама I перенёс столицу в Бангкок на другую сторону реки Чаупхрая в 1782 году. Тхонбури оставался самостоятельным городом и провинцией до 1972 года, когда он был присоединен к Бангкоку .



История

Периоды истории Таиланда

Первобытный Таиланд
Ранняя история Таиланда
Первые государства Таиланда (3000–1238)
Сукотаи (1238–1448)

Параллельно существовали:

Аютия (1351–1767)
Тхонбури (1768–1782)
Раттанакосин (1782–1932)
Королевство Таиланд

В 1767 году, после игры доминирующей роли в Юго-Восточной Азии почти 400 лет, королевство Аютия было разрушено. Королевский дворец и столица были сожжены дотла. Территория была оккупирована бирманской армией и местные лидеры объявили себя повелителями в том числе владельцы Сакванжибури, Пимай, Чантабури, и Накхонситхаммарат. Чао Так, дворянин китайского происхождения и способный военачальник, посвятил своих соратников в дворян в Чантабури. Начав с Чантабури, Чао Так поднял войска и ресурсы, и двинул флот к устью Чаупхрая захватив форт Тхонбури. В том же году, Чао Так удалось отбить Аютию у бирманцев после семимесячной осады города.

Синбьюшин, правитель Бирмы вторгнулся в Сиам. Бирманская армия прибыл через Сай Йок и осадили форт Бангкок — лагерь для войск Таксина. Таксин поспешно послал генерала Боонма командовать флотом Бангкога снять осаду. Сиамские армии окружили бирманские, прорвали осаду и победили их.

Аютия, центр Сиама в течение сотен лет, был так опустошен, что больше не мог использоваться в качестве правительственного центра. Строительство новой столицы в Тхонбури состоялась около года и Таксин короновал себя 28 декабря 1768 года как короля Аютии для обозначения продолжения древней славы.

Существовали ещё местные генералы, конкурирующие за право владения Сиамом. Провоевав по всему Сиаму целый год ему удалось подчинить всех мятежных командиров. Позже он начал войну против династии Нгуен за контроль над Южной Камбоджей, которая закончилась победой в 1773 году. В последующие годы Таксин установил контроль Сиама над Чиангмаем и поставил Камбоджу в вассальную зависимость от Сиама. Он установил отношения с Китаем и способствовал переселению китайцев в Сиам.

В 1782 году Тхонбури послал огромную армию, чтобы покорить близлежащие мелкие княжества Камбоджи и Лаосса княжеств снова, но пока он был далеко, вспыхнуло восстание во главе с официальными персонами государства. Повстанцы в конечном итоге контролирующие столицу, заставляли короля уйти в отставку. Позже, Прайя Чакри, командующий главной армией в Камбодже, который пользовался широкой поддержкой среди чиновников и в народе, был предложен на трон вместо короля Таксина, так как он шёл обратно из Камбоджи и официально свергнул короля Таксина и постриг его в монахи. Таксин был тайно казнён вскоре после этого.

После казни главнокомандующий вступил на престол королевства Тхонбури как король Раматибоди или Рама I. Король Рама I перенес столицу в Бангкок на другую сторону реки Чаупхрая в 1782 году. Новая столица была создана в 1782 году. Тогда Тхонбури уменьшилась и стала частью Бангкока. Этот период в истории Таиланда, продлившийся до 1932 года, получил название Раттанакосин.

См. также

Напишите отзыв о статье "Тхонбури (королевство)"

Отрывок, характеризующий Тхонбури (королевство)

– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.