Тхонми Самбхота
Тхонми Самбхота (тиб. ཐོན་མི་སམྦྷོ་ཊ།, VII в.) — тибетский деятель, с именем которого традиционно связывается создание тибетского письма и начало переводческой деятельности на Тибете[1]. Предположительно, был первым министром при дворе Сонгцэна Гампо и регентом после его смерти (ок. 650 г.)[2].
Жизнь Тхонми Самбхота во многом окружена легендами. По некоторым источникам, он родился в 619 году. Тонми — название тибетского рода, к которому он принадлежал. Имя Самбхота является санскритским и состоит из двух частей: «sam» — «учёный», и «bhota» — «Тибет»[3].
Император Сонгцэн Гампо обратил внимание на развитый интеллект Тхонми, когда тот был ещё в раннем возрасте. В 633 году он был отправлен подростком вместе с другими молодыми людьми в Индию с целью изучения писаний и создания тибетской письменности[3]. После возвращения они создали тибетский алфавит, грамматику, переводили буддийские тексты, заложили основы тибетского буддизма[2]. Самбхота совместно с одним из учёных индийцев перевёл с санскрита на тибетский язык 21 сутру[1].
Напишите отзыв о статье "Тхонми Самбхота"
Примечания
- ↑ 1 2 Герасимова К.М. Традиционная культура народов Центральной Азии: материалы и исследования. — Изд-во "Наука," Сибирское отд-ние, 1986. — С. 9. — 176 с.
- ↑ 1 2 Андросов, 2015, с. 342.
- ↑ 1 2 The Treasury of Lives, 2010.
Литература
- Андросов В. Индо-тибетский буддизм. Энциклопедический словарь. — Litres, 2015. — ISBN 9785457705098.
Ссылки
- [www.treasuryoflives.org/biographies/view/Tonmi-Sambhata/8342 Tonmi Sambhota] (англ.). The Treasury of Lives: Biographies of Himalayan Religious Masters (September 2010). Проверено 23 июня 2015.
Отрывок, характеризующий Тхонми Самбхота
Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
