Тхор, Григорий Илларионович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Григорий Илларионович Тхор

генерал-майор авиации Г. И. Тхор
Дата рождения

28 сентября 1903(1903-09-28)

Место рождения

село Подлипное, Черниговская губерния, Российская империя ныне Конотопский район, Сумская область

Дата смерти

1943(1943)

Место смерти

Нюрнберг

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

авиация

Годы службы

19231941

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Командовал

62-я авиационная дивизия (заместитель командира)

Сражения/войны

Гражданская война в Испании
Бои на Халхин-Голе
Японо-китайская война (1937—1945)
Великая Отечественная война:

Награды и премии

Григорий Илларионович Тхор (28 сентября 1903 — январь 1943) — советский военачальник, генерал-майор авиации (1940), участник Гражданской войны в Испании и Великой Отечественной войны. В сентябре 1941 года попал в плен, расстрелян в концлагере[1].





Биография

Григорий Тхор родился 28 сентября 1903 года в селе Подлипное Киевской губернии в крестьянской семье. Украинец. После окончания пятиклассной школы Тхор работал в отцовском хозяйстве. В 1923 году он добровольно вступил в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию. В 1924 году Тхор окончил пехотную школу, после чего командовал различными стрелковыми подразделениями. В 1931 году он окончил школу лётчиков-наблюдателей, в 1935 году — школу пилотов. Командовал звеном, эскадрильей, а в 1937 году был назначен командиром бригады 64-й тяжёлой бомбардировочной авиационной дивизии[1].

В течение года добровольцем воевал на стороне республиканцев во время Гражданской войны в Испании. 4 августа 1939 года Тхору было присвоено звание комбрига. По возвращении он занял должность заместителя командующего военно-воздушными силами Забайкальского военного округа. В 1940 году Тхора назначили командиром тяжёлой авиационной бригады Сибирского военного округа. 4 июня 1940 года ему было присвоено звание генерал-майора авиации[1].

В мае 1941 года Тхор окончил Высшие Академические курсы при Военной академии Генштаба, после чего он занял должность заместителя командира 62-й тяжёлой авиационной дивизии Киевского особого военного округа. Дивизия принимала участие в приграничных боях с немецкими войсками и в Киевской оборонительной операции. В середине сентября 1941 года при попытке выйти из окружения во время одного из боёв Тхор попал в плен. Первоначально он содержался в концентрационном лагере Хаммельбург. За антинацистскую агитацию он был отправлен в Нюрнбергскую тюрьму, где в январе 1943 года его расстреляли[1].

Награды

Награждён орденом Ленина (1939), тремя орденами Красного Знамени (1937, 1937, 1938), орденом «Знак Почёта» (1936). С 12 марта 1959 года имя Григория Тхора навечно зачислено в списки 1-й эскадрильи 815-го тяжёлого бомбардировочного авиационного полка[1].

Указом Президента СССР Михаила Горбачёва от 26 июня 1991 года за «мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов», генерал-майор авиации Григорий Илларионович Тхор был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза за номером 11657[2].

Напишите отзыв о статье "Тхор, Григорий Илларионович"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 Фёдор Свердлов. Советские генералы в плену. — С. 70—72.
  2.  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=520 Тхор, Григорий Илларионович]. Сайт «Герои Страны».

Литература

  • Свердлов Ф. Д. Советские генералы в плену. — М.: Изд-во фонда «Холокост», 1999. — С. 246.

Отрывок, характеризующий Тхор, Григорий Илларионович

– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».