Тылицки, Яцек

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Яцек Тылицки (польск. Jacek Tylicki, род. 1951, Сопот) — польский мультимедийный художник, проживающий в США. Один из предвестников концептуального искусства и основатель известной Now Gallery[en] в Нью-Йорке. В своём проекте, начатом в 1973 году, первым в мире непосредственно (без ингеренции человека) воспользовался природой как творческим носителем. Таким образом во время его многочисленных путешествий он создал цикл работ Natural Art.





Творчество

Его работы связаны с использованием земли (лэнд-арт), инсталляции, видео и фотографии, часто затрагивают общественные и политические темы. В 1973 году Тылицки начинает цикл «Natural Art», пуская на ветер листы полотна или бумаги и на длительное время оставляя их в естественной среде (Швеция, Польша, Индия, США). Вынуждает таким образом у природы позицию, которая раньше приписывалсь художнику, а именно создание формы.

В 1974—1990 годах выступает с инициативой создать концепцию анонимного действия художника, выпустив журнал «Anonymous Artists». В нём он приглашает художников представлять своё творчество без указания фамилии.

В 1985 году создает инсталляцию «Chicken Art». Переделывает галерею в Нью-Йорке в курятник, в котором живые курицы осматривают размещенные на стенах галереи реалистические картины куриц, цыплят или петухов. Заявляет одновременно: «Для курицы самая красивая курица».

Другой инсталляцией была «Free Art», где приглашенные известные нью-йоркские художники даром раздавали свои работы.

Фотография играет значительную роль в его творчестве как запись мгновенности и непрочности.

Избранные индивидуальные выставки

Избранные коллективные выставки

  • Galeriet (Лунд, Швеция 1976)
  • Galerie Brass (Мальмо, Швеция, 1977)
  • EXEN (Копенгаген, Дания, 1979)
  • Nordic Experimental Art Festival (Исландия, 1979)
  • Experimental Environment II, Living Art Museum (Исландия, 1980)
  • New Avantgarde, BWA (Сопот, Польша, 1981)
  • ARTEDER International (Бильбао, Испания, 1982)
  • Now Gallery (Нью-Йорк, США, 1984)
  • Avenue B Gallery (Нью-Йорк, США, 1984)
  • 8BC Gallery (Нью-Йорк, США, 1985)
  • Nite Gallery (Нью-Йорк, США, 1985)
  • Fusion Gallery (Нью-Йорк, США, 1986)
  • Artifacts Gallery (Майами, США, 1986)
  • No-Se-No Gallery (Нью-Йорк, США, 1986)
  • Sculpture Garden (Нью-Йорк, США, 1986)
  • Binghamton University Gallery (штат Нью-Йорк, США, 1987)
  • Fashion Moda Gallery (Нью-Йорк, США, 1986)
  • Limelight (Нью-Йорк, США, 1988)
  • Foundation SFINKS (Сопот, Польша, 1993)
  • Akademie Der Kunste (Берлин, Германия, 1994)
  • SFINKS (Сопот, Польша, 2002)
  • Land Art Festival (Торунь, Польша, 2011)
  • Dublin Biennial (Дублин, Ирландия, 2012)
  • Zachęta Narodowa Galeria Sztuki (Варшава, Польша, 2012)
  • Muzeum Sztuki Współczesnej w Krakowie (MOCAK, 2013)

См. также

Источники

  • Leszek Brogowski Jacek Tylicki i nowy etos sztuki // Magazyn Projekt. — 1995. — № 202—203. — С. 41—53.
  • Les Kranz. The New York Art review. — 1988. — 1218—1229 с. — ISBN 0-913765-09-0.
  • «Now Gallery» // Artforum. — 1993. — № 03.
  • Laura Cottingham Free Art // Magazyn Art & Auction. — Czerwiec, 1987. — С. 24.
  • EAST VILLAGE 85: A guide. — Pelham: A Documentary, 1985.
  • Nowy Dziennik. Nowa Sztuka «Now». — New York, 12-09-1985.
  •  // New York Magazine. — Now 18, 1985. — С. 121.
  • Who’s who in Polish America // Bicentennial Pub. Corp. — 1996. — С. 473, 560.
  • Artbibliographies Modern // Cambridge Scientific Abstracts. — 1997. — Вып. 28. — № 1. — С. 708.
  • Richard Long, Andy Goldsworthy, Jacek Tylicki [pediapress.com/books/show/natural-art-richard-long-andy-goldsworthy Natural Art] // PediaPress. — 2010.
  • Jacek Tylicki. [openlibrary.org/books/OL25327087M/Jacek_Tylicki._Nature_1973_-_2012/ Nature 1973 - 2012]. — USA: 21Universe, 2012. — ISBN 978-0-9853692-1-7.

Напишите отзыв о статье "Тылицки, Яцек"

Ссылки

  • [www.tylicki.com Jacek Tylicki (Яцек Тылицки)]
  • [www.now-gallery.com Now Gallery — New York]


Отрывок, характеризующий Тылицки, Яцек

2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.