Тыртов, Павел Петрович

Павел Петрович Тыртов

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Павел Петрович Тыртов (3 (15) июля 1836,Тверская губерния — 4 (17) марта 1903) — русский флотоводец, адмирал, с 1896 года — Управляющий Морским министерством и член Государственного Совета. Его младший брат, Сергей Петрович Тыртов — контр-адмирал, командующий Черноморским флотом.

Родился в родовом поместье Миронежье в Тверской губернии в семье отставного подполковника, председателя Новоторжского окружного управления государственных имуществ.

Послужной список

• 28 апреля 1854 года закончил Морской кадетский корпус, зачислен мичманом в 15-й флотский экипаж с оставлением в офицерском классе корпуса, закончил образование после войны.
• Назначен на корвет «Наварин», с которым вышел в заграничное плавание, однако корабль из-за аварии вернулся в Кронштадт.
• 1854—1859 — служба на Балтике:
  • 1854 — офицер корабля «Вилагош», оборонявшего Кронштадт.
  • 1855 — офицер пароходофрегата «Камчатка» и флаг-офицер при вице-адмирале И. И. фон Шанце.
  • 1856 — офицер корабля «Не тронь меня». Участвовал в боевых действиях против вражеской эскадры в Финском заливе. Награждён бронзовой медалью на андреевской ленте «В память войны 1853—1856».
  • После окончания Офицерского класса произведен 6 июня 1857 года в чин лейтенанта и 1857—1859 годах исполнял должность флаг-офицера при командующем Балтийской эскадрой, плавая на пароходофрегатах «Камчатка» и «Отважный», броненосном корабле «Гангут», канонерских лодках «Стерлядь» и «Чайка».
• 1860—1865 — офицер, затем старший офицер фрегата «Ослябя». Служил в Средиземном море и ходил к берегам Тихого океана и 5 августа 1864 года был награждён орденом Св. Анны III степени.
• 1865—1867 — старший офицер броненосного фрегата «Генерал-адмирал». В мае-августе 1865 года в составе эскадры под командованием генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича плавал в Балтийском море до Стокгольма и Копенгагена. 1 января 1866 года произведен в чин капитан-лейтенанта. В 1866-1867 годах на том же фрегате под командованием капитанов 1-го ранга И. И. Бутакова и М. Федоровского перешел из Кронштадта в Средиземное море и обратно. 1 января 1868 года награждён орденом Св. Владимира IV степени, а 27 мая того же года пожалован греческим орденом Спасителя офицерского креста.

1 января 1869 года назначен командиром парусно-винтового клипера «Алмаз» с переводом в 1-й флотский экипаж. 11 марта того же года переведен во 2-й флотский экипаж.

7 апреля 1869 года назначен командиром канонерской лодки «Смерч» с переводом в 6-й флотский экипаж. Во время летних компаний 1869-1871 годов находился в плавании в Балтийском море. 1 января 1870 года награждён орденом Св. Станислава II степени с пожалованием 1 января 1872 года императорской короны к нему.

1 января 1872 года назначен командиром корвета «Аскольд» с переводом во 2-й флотский экипаж, совершил в 1872-1874 годах кругосветное плавание, за что был пожалован орденом Св. Анны II степени. 1 января 1874 года произведен в чин капитана 2-го ранга, а 22 августа 1877 году в чин - капитана 1-го ранга. За сбережение корвета, 26 января 1881 года, разрешено производить прибавочные, по чину, столовые деньги в размере 702 руб. в год.

• 1879—1880 — командир броненосной батареи «Не тронь меня».
• 1880—1881 — командир броненосного фрегата «Князь Пожарский». Участвовал в походе на Тихий океан, где занимался научными исследованиями. Награждён японским орденом Восходящего солнца.

В 1881—1884 годах командовал броненосным фрегатом «Владимир Мономах». Участвовал в походах по Балтийскому и Средиземному морям. Награждён в 1882 году орденом Св. Владимира III степени и 1 января 1884 года удостоился Высочайшего благоволения. 15 апреля того же года разрешено сохранить столовые деньги по должности командира судна 1-го ранга в размере 2 тыс. руб. в год.

7 июня 1884 года прикомандирован к 8-му флотскому экипажу и в 1885 году участвовал в работе комиссий по пересмотру Морского устава и морских сигналов, за что 20 мая 1885 года ему было объявлено именное Высочайшее благоволение.

1 января 1886 года назначен исправляющим должность помощника начальника Главного морского штаба, а 13 апреля 1886 года произведен контр-адмиралы с утверждение в занимаемой должности. В 1887 году, подняв флаг на пароходе «Днепр», командовал Шхерным отрядом Практической эскадры Балтийского моря. В 1888 году был награждён германским орденом Короны II степени со звездой. В 1889 году, на броненосце «Пётр Великий», крейсере «Азия», пароходах «Работник» и «Ильмень» и шхуне «Славянка», в должности младшего флагмана практической эскадры, крейсировал в Финском заливе. Награждён орденом Св. Станислава I степени.

В 1890 году участвовал в работе комиссии по преобразованию управления морским ведомством, за что 1 апреля удостоился Высочайшего благоволения.

8 сентября 1891 года назначен начальником эскадры Тихого океана. Держа флаг на крейсерах «Память Азова», «Дмитрий Донской», «Витязь» и канонерской лодке «Бобр» крейсировал у берегов Китая и Японии. В 1892 году был назначен исправляющим должность старшего флагмана и награждён орденом Св. Анны I степени. 30 августа 1892 года произведен в чин вице-адмирала. В 1893 году награждён японским орденом Восходящего солнца I класса.

В 1893 году — начальник Главного управления кораблестроения и снабжения и председатель Комитета Добровольного флота. В 1894 году награждён орденом Св. Владимира II степени.

13 июля 1896 года назначен управляющим Морским министерством и членом Государственного Совета.

6 декабря 1896 года был избран почётным членом конференции Николаевской морской академии и награждён орденом Белого орла, а в следующем году был пожалован австрийским орденом Леопольда большого креста, французским орденом Почётного легиона и прусским орденом Красного орла I класса.

6 декабря 1901 года произведен в чин адмирала, а 14 апреля 1902 года назначен генерал-адъютантом.

Скоропостижно скончался 4 марта 1903 года. Похоронен в Исидоровской церкви Александро-Невской лавры

Награды

• Орден Святого Станислава 1-й степени.
• Орден Святой Анны 1-й степени.
• Орден Святого Владимира 2-й степени
• Орден Белого Орла
• Орден Александра Невского
• Иностранные ордена.

Памятные названия

В честь П. П. Тыртова названы..

• Мыс Тыртова (ныне Пэгандан) в Японском море. Обследован в 1893 году экипажем корвета «Витязь».
• Бухта Тыртова на Новой Земле
• Остров Тыртова в Карском море, архипелаг Норденшельда. Открыт и нанесен на карту полярной экспедицией 1900—1903 гг.

Семья

• Жена: Мария Львовна (06.04.1848 — 28.04.1894) — похоронена в Исидоровской церкви Александро-Невской лавры.
• Дочь: Мария Павловна (1869—?).

Литература

• [dlib.rsl.ru/viewer/01004161228#?page=253 Альманах современных русских государственных деятелей]. — СПб.: Тип. Исидора Гольдберга, 1897. — С. 191—192.

Отрывок, характеризующий Тыртов, Павел Петрович

После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.