Тысменица (город)

Город Тысменица укр. Тисмениця Страна УкраинаУкраина Статус районный центр Область Ивано-Франковская областьИвано-Франковская область Район Тысменицкий район Координаты 48°54′03″ с. ш. 24°50′57″ в. д.48.90083° с. ш. 24.84917° в. д. / 48.90083; 24.84917    Площадь 38,16 км² Население 9 720 человек Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Телефонный код +380 3436 Почтовые индексы 77400 — 77404 Автомобильный код AT, КТ / 09 КОАТУУ 2625810100

Тысменица (укр. Ти́смениця) — город районного значения в Ивано-Франковской области Украины, административный центр Тысменицкого района. Известный центр кушнирства.

История

Первое упоминание про Тысменицу размещено в Ипатьевской летописи, датируемое 1143 годом.

В 1448 году от Польского короля Казимира IV Тисменица получила Магдебургское право и была довольно значительным ремесленно-торговым центром на Прикарпатье.

1513 год:

• Город сожгли захватчики: турки, татары, валахи. Городские привилегии были утрачены.
• Помещики: братья Аукт и Якуб польского дворянского рода Паневские (пол. Paniewscy; укр. Паневськi) шляхтского рода герба Годземба - от короля Сигизмунда I Старого получили право брать налоги.

В 1594 году татары сожгли город во время нападения на Галичину из-за просчетов коронного командования.

Известный хронист Симон Окольский — первый викарий конвента (монастыря) в Тысменице после фундатора Николая Потоцкого - «медвежьей лапы» вместе с женой Зофией из рода Фирлеев для прихода РКЦ в городе 1630 года. Руководство приходом помещики отдали доминиканцам.

В 1732 году в городе действовал монастырь Василиян (УГКЦ, не действовал 1744-го). В 1759 году начато строительство новой армянской церкви (костела) при содействии Николая Потоцкого. В 1763 году сгорели костёл (архитектор - Иоган Шильцер ) и монастырь доминиканцев, которые были отстроены.

В 19 веке Тисменица пришла в упадок, главным образом из-за конкуренции соседнего города Станислава (в середине 19 века, насчитывала 6 тысяч жителей).

В 1891 году в городе была заложена первая в Украине меховая фабрика, которая впоследствии стала одним из четырех главных предприятий меховой промышленности УССР. Предприятие производило как массовую продукцию для внутреннего советского рынка (кроличьи шапки) так и экспортную продукцию. После распада СССР, с привлечением иностранных инвесторов, предприятие было быстро приватизировано и реструктуризовано для обработки меха и пошива меховых изделий из преимущественно импортного сырья. Значительная часть бывших рабочих фабрики с возвращением права частного ремесленничества прибегла к домашнему кушнирству (Кушнирство или Кушнарство - традиционное украинское ремесло, которое включало выделку кожи с мехом и пошив из неё различной одежды).

Город стал районным центром в 1982 году.

Живописный город с богатой историей, к сожалению, многое уже нам не известно. Многие из знатных родов остались и сейчас, но большинство из них уже под другими фамилиями.

Экономика

Главными промышленными отраслями города являются меховое и деревообрабатывающее производство.

Сейчас на базе меховой фабрики города работает ОАО «Хутрофирма „Тисмениця“» (ПФТС: TYSM), до инвесторов которой входят немецкие компании Rosenberg & Lenhart и MPV, а также связанные украинско-нидерландские предприятия «Тикаферлюкс» и «Профi-Тис». Фабрика перерабатывает около 10 млн пушных шкурок в год. В ноябре 1994 «Тисмениця» получила приз Мадридского клуба лидеров торговли «За лучшее торговое имя» и награду Ассоциации предпринимателей и профессиональных маркетологов Америки и Европы (Мексика) «За коммерческий престиж и лучшую торговую марку».

Значительная часть населения занимается частным бондарством и торговлей меховыми изделиями собственного и импортного производства (центр города густо усеян магазинами меха).

Важным источником дохода горожан является также сельскохозяйственная деятельность.

Культура, Памятники, Спорт

Главным культурным центром города является районный дом культуры. С 1992 года в городе также работает музей истории города Тысменица имени Степана Гаврилюка.

Значительным историко-архитектурным памятником Тысменицы является деревянная церковь Рождества Пресвятой Богородицы (построена в 1732 году. называемая среди жителей, Монастырской, по той причине, что с 1732 до 1748 года при ней существовал монастырь отцов Василиян). Также находится кирпичная церковь Святого Николая (построена в 1869 г.). В Тысменице установлен ряд памятников, в частности:

• Украинскому поэту Тарасу Шевченко;
• Борцам за свободу Украины;
• Бюст Вячеславу Чорноволу;
• Памятный знак в честь 850-летия города;
• Памятный знак в честь 950-летия города;

Центром спортивной жизни Тысменицы является ФК «Хутровик».

Известные люди

• Иов Княгиницкий (ок. 1550 — 30 декабря 1621) — западно-русский монах, церковно-образовательный деятель.
• Потоцкий Николай Базилий (1712 — 13 апреля 1782) — польский магнат, староста каневский (1733—1762), рыцарь Мальтийского ордена с 1774 года. Известный польский авантюрист и меценат.
• Потоцкий Станислав (воевода киевский) (ок. 1698—1760) — польский магнат, стражник великий коронный (1728—1735), воевода смоленский (1735—1744), киевский (1744—1756) и познанский (1756—1760), староста галицкий, коломыйский и снятынский.
• Грицак, Михаил — украинский селянин, посол Галицкого сейма 1861—1866 годов.
• Левицкий Константин Антонович — выдающийся западноукраинский политик Галиции конца 19 — первой половины 20 века.
• Медведь, Михаил (псевдоним: Карпович) (1913—1914 — 1945) — деятель ОУН, один из организаторов и руководитей УПА-Север.
• Рудик, Степан (1890—1939) — украинский журналист, политический деятель, член КПЗУ.
• Угорчак Николай Петрович — (1901—1982) — украинский детский писатель.
• Мохняк Богдан (ум. 2010) — украинский фотохудожник.
• Гут-Кульчицкий Роман Осипович (1907—1945) — деятель образовательной нивы, руководитель Рогатинского пласта в 1924-27, узник концлагеря в Берёзе-Картузской, писатель.
• Потоцкий Николай по прозванию «Медвежья Лапа» (1595—1651) — крупный польский магнат, государственный и военный деятель.
• Лышега Олег Богданович (1949—2014) — украинский поэт и переводчик.
• Якоб Фрейд (род. 1815), отец Зигмунда Фрейда.

Отрывок, характеризующий Тысменица (город)

На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.