Тысяча глаз доктора Мабузе
Поделись знанием:
К:Фильмы 1960 года
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
| Тысяча глаз доктора Мабузе | |
| Die 1000 Augen des Dr. Mabuse | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Кинокомпания |
CEI Incom |
| Длительность |
98 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Тысяча глаз доктора Мабу́зе» (нем. Die 1000 Augen des Dr. Mabuse; 1960) — последний из трёх фильмов Фрица Ланга, объединенных фигурой доктора Мабузе. Это последний фильм Фрица Ланга в качестве режиссёра[1].
Сюжет
В европейских странах происходят загадочные преступления: убийства, похищения людей, террористические акты, крупные финансовые кражи. Все они остаются нераскрытыми, но их объединяет одна общая черта — все жертвы бывали постояльцами берлинского отеля «Луксор». Комиссару полиции Крассу, ведущему дело об убийстве известного тележурналиста, помогает слепой ясновидящий Корнелиус.
Художественные особенности
- Фриц Ланг о фильме: «…об отсутствии в „Тысяче глаз“ чудесной демоничности „Завещания“? (…) Послушай, не забываешь ли ты, что действие первого происходит в сумасшедшем доме, где призрак доктора Мабузе, очевидно, завладевает разумом его директора, профессора-шизофреника, в то время как второй целиком погружен в холодную современную действительность, где уже нет места призракам и привидениям, а подлинная опасность атомной войны стала источником ежесекундного страха? Уже не существует полутьмы неизвестных опасностей, нет подозрительных игр помутненного рассудка, но зато череп уничтожения улыбается нам каждое утро во весь рот с первой полосы всех газет…»[2]
В ролях
- Доун Аддамс
- Питер ван Эйк
- Вольфганг Прейсс
- Герт Фрёбе
- Вернер Питерс
- Андреа Чеччи
- Говард Вернон
- Нико Пепе
- Жан-Жак Делбо
Интересные факты
- Фриц Ланг о фильме: «…Фильм пользовался огромным коммерческим успехом и получил категорию „ценный“, означающую, что фильм по своему художественному качеству значительно превосходит всю текущую продукцию. Это своего рода немецкий „Оскар“, обладающий тем больши́м преимуществом, что он к тому же гарантирует уменьшение налогов»[2])
- В 1961-62 годах режиссёр Харальд Райнль снял 2 фильма о докторе Мабузе - «В стальной сети доктора Мабузе» и «Невидимые когти доктора Мабузе».
Напишите отзыв о статье "Тысяча глаз доктора Мабузе"
Примечания
- ↑ Однако он [www.imdb.com/name/nm0000485/ появился] ещё в нескольких фильмах, в частности у Жана-Люка Годара в картине «Презрение»
- ↑ 1 2 La nuit viennoise. Une confession de Fritz Lang. — «Cahiers du cinéma». No. 169, août 1965,; Nо. 179, juin 1966.
Ссылки
- «Тысяча глаз доктора Мабузе» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Тысяча глаз доктора Мабузе
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
