Ты побеждаешь или умираешь

Ты побеждаешь или умираешь / You Win or You Die
Эпизод сериала «Игра престолов»
Сцена, из которой исходит название и эпизода, и сериала, была снята в монастыре собора в мальтийской деревне Рабата.
Основная информация
Номер серии	Сезон 1 Эпизод 7
Режиссёр	Дэниель Минахан
Автор сценария	Дэвид Бениофф Д. Б. Уайсс
Музыка	Рамин Джавади
Оператор	Мэттью Дженсен
Дата показа	29 мая 2011 года
Продолжительность	58 минут
Приглашённые актёры
Дональд Самптер — мейстер Лювин Конлет Хилл — лорд Варис Джеймс Космо — сир Джиор Мормонт Оуэн Тил — сир Аллисер Торн Чарльз Дэнс — лорд Тайвин Ланнистер Иэн Макэлхинни — сир Барристан Селми Джон Брэдли — Сэмвелл Тарли Питер Вон — мейстер Эймон Джулиан Гловер — великий мейстер Пицель Гетин Энтони — лорд Ренли Баратеон Доминик Картер — Янос Слинт Наталия Тена — Оша Эсме Бьянко — Рос Марк Стэнли — Гренн Джозеф Алтин — Пип Люк Макьюэн — Раст Амрита Ашария — Ирри Роксанна Макки — Дорея Элиес Габел — Ракхаро Дар Салим — Квото Брайан Форчун — Отелл Ярвик
Хронология серий
◄ Золотая корона Острый конец ►
Список эпизодов

«Ты побеждаешь или умираешь» (англ. You Win or You Die) — седьмой эпизод фэнтезийного сериала канала HBO «Игра престолов». Сценарий написали Дэвид Бениофф и Д. Б. Уайсс, а режиссёром стал Дэниель Минахан. Премьера стартовала 29 мая 2011 года.

Эпизод углубляет сюжетную линию ухудшения политического баланса Семи Королевств, с объявлением Серсее Ланнистер того, Эддард Старк обнаружил, пока король Роберт всё ещё на охоте. Название эпизода является частью цитаты Серсеи Ланнистер во время последней конфронтации с Эддардом: «Когда играешь в игру престолов, ты побеждаешь или умираешь. Третьего не дано.» Коронная фраза часто употреблялась во время акции как книги, так и сериала.

Эпизод привлёк 2.4 миллиона зрителей в своём первоначальном показе, собрав в целом 3.2 миллиона, включая повтор. Эпизод в целом был хорошо принят критиками за его хорошо-обыгранную драматическую напряжённость, но с некоторым критиканством о связи экспозиции и наготы как «секспозиция».

Сюжет

В лагере Ланнистеров

Лорд Тайвин Ланнистер (Чарльз Дэнс) разговаривает со своим сыном Джейме (Николай Костер-Вальдау), свежуя в это время оленя, символ дома Баратеонов. Тайвин отчитывает Джейме за создание недавних проблем со Старками. Он тем не менее верит, что война — прекрасная возможность для Ланнистеров стать правителями Семи Королевств. Тайвин даёт половину своих сил Джейме, чтобы атаковать Риверран, территорию под управлением дома Талли. Риверран — родовой замок леди Кейтилин. Таким образом Тайвин планирует отомстить за захват Тириона.

В Винтерфелле

Пленённую одичалую Ошу (Наталия Тена), которая теперь прислуживает в доме Старков, преследует Теон Грейджой (Альфи Аллен), который сообщает ей, что если бы её арестовали на его родине, Железных Островах, то её бы постигла худшая участь. Вошедший мейстер Лювин (Дональд Самптер) говорит Теону оставить её в покое, заметив сексуальное влечение Теона к ней. Мейстер Лювин спрашивает Ошу, почему она и другие одичалые стремятся на юг. Оша рассказывает, что они убегали от Белых ходоков, которые проснулись от тысячелетней спячки, и считает, что каждая армия в Семи Королевствах должна следовать на север, чтобы противостоять этой угрозе.

На Стене

Лошадь Бенджена Старка возвращается без него, к волнению его племянника Джона Сноу (Кит Харингтон). Позже, к разочарованию и гневу Джона, его вместо назначения разведчиком (как его дядя) назначают стюардом лорда-командующего. Джон подозревает причастность к этому сира Аллисера Торна (Оуэн Тил) — он думает, что тот отомстил Джону за его неповиновение; однако его друг Сэм (Джон Брэдли) верит, что это назначение означает, что Джона готовят к командованию. Как только Джон и Сэм дают свои клятвы у сердце-дерева, лютоволк Джона приносит ему оторванную руку.

За Узким морем

Дейенерис Таргариен (Эмилия Кларк) пытается убедить кхала Дрого (Джейсон Момоа) вернуть её на родину и отвоевать трон Семи Королевств, но ему это не интересно. Пока Дейенерис и её свита гуляют по рынку, сир Джорах Мормонт (Иэн Глен) получает от информатора лорда Вариса (Конлет Хилл) письмо о помиловании, сообщающее, что он может вернуться в Семь Королевств. Джорах понимает, что это означает — приказ на убийство Дейенерис был официально издан — и спасает её от торговца вином, который пытается её отравить. Дрого, возмущённый покушением на жизнь его жены, клянётся, что он поведёт свой народ через Узкое море, вторгнется в Семь Королевств, чтобы отомстить, и вернет Железный трон его ещё не рождённому сыну.

В Королевской Гавани

Нед (Шон Бин) разговаривает с королевой Серсеей (Лена Хиди). Он говорит, что знает, что принц Джоффри и его брат с сестрой не являются детьми короля Роберта (Марк Эдди) и родились в результате инцеста от её брата Джейме. Серсея защищает свой роман с Джейме, рассказывая о древней практике свадеб братьев и сестёр Таргариенов и говоря, что она пыталась любить Роберта, но он отказывался любить её, потому что он всё ещё был влюблён в погибшую сестру Неда, Лианну. Нед проявляет к Серсее милосердие и советует ей покинуть столицу, прежде чем он расскажет Роберту правду.

Неожиданно возвращается лорд Ренли Баратеон (Гетин Энтони) и сообщает Неду, что во время охоты Роберта смертельно ранил вепрь. На смертном одре Роберт диктует Неду своё завещание, в котором назначает Неда лордом-регентом и Защитником Королевства до тех пор, пока Джоффри не достигнет нужного возраста. Нед записывает слова Роберта, но вместо «Джоффри» пишет «мой законный наследник», ставя под вопрос престолонаследие. Роберт подписывает завещание, не читая, и умоляет Неда сделать его сына хорошим человеком.

Опасаясь, что Серсея и Ланнистеры используют это время в своих интересах, Ренли пытается убедить Неда, что они должны собрать армию и начать государственный переворот, посадить на трон самого Ренли, но Нед отказывается. Нед хочет удостовериться, что корона переходит к законному наследнику — Станнису Баратеону, брату Роберта и Ренли (в отсутствие законных детей трон должен наследовать старший из братьев Роберта). Нед пишет письмо Станнису, сообщая ему о ситуации, и посылает его на Драконий камень, остров-крепость Станниса. Нед также раскрывает правду Петиру «Мизинцу» Бейлишу (Эйдан Гиллен) о наследнике Джоффри, на что Мизинец предлагает помочь Ланнистерам и возвести на трон Джоффри и, если он окажется неумелым правителем, использовать правду о том, что он не сын Роберта, чтобы свергнуть его и сделать Ренли королём. Нед отказывается от этого предложения, говоря, что это измена, но просит у Мизинца заручиться поддержкой Городской стражи, понимая, что Серсея попытается захватить трон.

К тому времени как умер Роберт, Ренли сбежал из столицы, а Джоффри уже занял трон и назначил свою собственную коронацию через две недели. Нед и его люди входят в тронный зал, Нед передаёт сиру Барристану Селми (Иэн Макэлхинни) завещание, последнюю волю Роберта, чтобы огласить его. Серсея отказывается следовать завещанию и разрывает его, приказывая Барристану схватить Неда. Нед приказывает своим людям арестовать Серсею и Джоффри. Начинается сражение между стражниками Серсеи и людьми Неда, но Городская стража не поддерживает Неда Старка и убивает его людей, а Мизинец держит нож у горла Неда.

Производство

Сценарий

Сценарий эпизода был написан шоураннерами Дэвидом Бениоффом и Д. Б. Уайссом, основанный на оригинальном романе Джорджа Р. Р. Мартина. Главы, включенные в «Ты побеждаешь или умираешь» — 46, 48-50 и 55 (Эддард XII, Эддард XIII, Джон VI, Эддард XIV и Дейенерис VI), что делает этот эпизод с наименьшим количеством глав из романа-источника за весь первый сезон. Среди сцен, созданных специально для шоу, были встреча Тайвина и Джейме Ланнистеров (где Тайвин освежевает оленя) сеанс «тренировки» между Мизинцем и двумя новыми новобранцами-женщинами для одного из его борделей.

Кастинг

«Ты побеждаешь или умираешь» подчёркивает первое появление Чарльза Дэнса в роли лорда Тайвина, патриарха семьи Ланнистеров. Вскоре после производства начался поиск актёра на роль, и Дэнс был первым выбором продюсеров и одним из любимых фаворитов на роль. Автор Джордж Р. Р. Мартин отметил, что «его внушительное присутствие на экране и стальная харизма должны сделать его идеальным лордом Тайвином.» Олень, которого свежует Тайвин, был настоящим мёртвым оленем. У Дэнса раньше не было опыта в освежевании и потрошении, и до съёмок, сцену практиковали в течение часа с мясником.

Места съёмок

Большая часть эпизода была снята на ирландских студиях The Paint Hall. Наружная отделка входа в Вэйс Дотрак была снята в районе Сэнди Брэй, а для конфронтации между Эддардом и Серсеей, происходящей в садах Красного Замка (идентифицированы как богороща в романах), производство использовало монастырь Святого Доминика в Рабате, Мальте.

Реакция

Рейтинги

«Ты побеждаешь или умираешь» во время первого показа посмотрели 2.4 миллиона зрителей, нормализуя рейтинги шоу. Это может считаться положительным, если принять во внимание, что эпизод заранее был предложен онлайн сервису HBO в течение предшествующей недели, и что он был показан во время трёхдневого праздничного выходного, что часто приводит к снижению просмотра на телевидении. Со вторым показом, общая аудитория за ночь составила 3.2 миллиона зрителей.

Реакция критиков

Эпизод был хорошо встречен критиками. Рецензент из «Time» Джеймс Понивозик назвал «Ты побеждаешь или умираешь» «самым волнующим и тематически богатым часом на сегодняшний день», Морин Райан из AOL TV посчитала его отличным, выделяя что «увидела колья, поднятые в удовлетворяющем и тревожным способах», а Алан Сепинуолл из HitFix назвал его потрясающим эпизодом и высоко оценил то, как «он оказался в центре внимания персонажей, оказавшимися злодеями в версии истории Неда Старка».

Ссылки

• [www.hbo.com/game-of-thrones#/game-of-thrones/episodes/1/07-you-win-or-you-die/index.html «Ты побеждаешь или умираешь»] на HBO
• «Ты побеждаешь или умираешь» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.tv.com/shows/game-of-thrones/you-win-or-you-die-1379800/ «Ты побеждаешь или умираешь»] (англ.) на TV.com

Отрывок, характеризующий Ты побеждаешь или умираешь

– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.