Тьеполо, Лоренцо

Лоренцо Тьеполо Lorenzo Tiepolo<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Лоренцо Тьеполо</td></tr>
46-й венецианский Дож
1268-1275
Предшественник:	Реньеро Дзено
Преемник:	Якопо Контарини
Рождение:	Венеция
Смерть:	15 августа 1275(1275-08-15) Венеция

Лоренцо Тьеполо (итал. Lorenzo Tiepolo; ?, Венеция — 15 августа 1275, Венеция) — 46-й венецианский дож. Родился в Венеции в семье дожа Якопо Тьеполо. Будучи взрослым, при отце находившемся у власти, принимал активное участие в политической жизни Республики.

Лоренцо Тьеполо также проявил хорошие качества военачальника, когда во время войны святого Саввы с Генуей нанес поражение противнику при Акре в 1257 году.

Его вторая жена, Маргарита, была дочерью правителя княжества Рашки.

В 1268 году, после смерти дожа Реньеро Дзено, Лоренцо был наиболее логичным кандидатом на пост правителя республики. Он был избран 23 июля 1268 года 25 голосами из 41. Выбор Лоренцо Тьеполо был встречен большим одобрением населения, иностранные правители без радости отнеслись к назначению. Определенная враждебность была проявлена к дожу со стороны благородных семей, которым не нравился протекционизм Тьеполо, проявляемый к своим сыновьям.

В 1270 году, после более десяти лет войны, был подписан важный мирный договор с Генуэзской республикой. Договор был подписан в Кремоне и подтверждая венецианское господство в Адриатическом море (фактическое окончание этой войны произошло лишь в 1299 году).

Тем не менее, в том же году из-за коммерческих претензий, война вспыхнула вновь. Против венецианской республики выступила лига итальянских городов: Болонья, Тревизо, Верона, Мантуя, Феррара, Кремона, Анкона и другие.

После первоначальных неудач в 1271 году, венецианцы переломили ситуацию и заключили мирное соглашение с благоприятными для себя условиями.

При правлении Лоренцо Тьеполо, в 1273 году, в Китай отправился Марко Поло. Тьеполо умер в Венеции в 15 августа 1275 года. Гробница дожа находится в соборе Санти-Джованни э Паоло.

Отрывок, характеризующий Тьеполо, Лоренцо

– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.