Тьерри, Огюстен

Огюстен Тьерри
Augustin Thierry
О.Тьерри. Литография работы Э.Лассаля (1840), Лувр, Париж
Род деятельности:	историк
Дата рождения:	10 мая 1795(1795-05-10)
Место рождения:	Блуа, Франция
Дата смерти:	22 мая 1856(1856-05-22) (61 год)
Место смерти:	Париж, Франция

Огюстен Тьерри, полное имя Жак Николя́ Огюсте́н Тьерри́ (фр. Jacques Nicolas Augustin Thierry; 10 мая 1795 года, Блуа, Франция — 22 мая 1856 года, Париж) — французский историк романтического направления, один из основателей французской историографии. Член Академии надписей и изящной словесности (1830). Старший брат Амадея Тьерри, также историка, на которого оказал большое влияние.

Биография

Интерес к истории у него пробудился рано - под влиянием Шатобриана и В. Скотта.

После окончания Высшей школы в 1813 году О.Тьерри сближается с Анри Сен-Симоном и в 1814-17 годах служит у него секретарём. Отношения между Сен-Симоном и Тьерри были настолько доверительные, что молодой человек называл себя его приёмным сыном. Разочаровавшись в утопическом социализме, Тьерри покидает своего учителя, однако в его статьях периода 1817—1821 ещё весьма ощутимо воздействие социалистических идей. Так, сутью исторического развития О.Тьерри считал совместную борьбу третьего сословия — буржуазии, пролетариата и крестьянства — против первых двух высших сословий. Перейдя к исследованию средневековой истории Франции, учёный с точки зрения разработанной им теории сословной (или классовой) борьбы рассматривал происходившую в раннее Средневековье борьбу туземного римско-кельтского населения Галлии с завоевателями — франками. Тьерри рассматривал как революционно-демократический процесс крестьянскую войну (Жакерия) и городские восстания XII—XIV столетий, считал прогрессивным сотрудничество французский королей начиная со времён Капетингов и вплоть до правления Людовика XIV с городскими магистратами, направленное против феодальной верхушки. Именно прекращение этого союза, по мнению О.Тьерри, вызвало Великую французскую революцию. Как подтверждение своей теории о «классовой борьбе» в Средневековье как борьбе рас Тьерри также показывает историю Англии после Нормандского завоевания как борьбу живших в Британии и низведённых до состояния вилланов англо-саксов с аристократическим слоем, представленным выходцами из Нормандии.

Язык, которым написаны работы О. Тьерри — яркий, сочный; большое значение он придавал художественности, стилю своих произведений. Учёный уделял огромное значение исследованию исторических источников, использовал хроники, предания и легенды. Как отмечают СИЭ и БСЭ, главную задачу историка Тьерри видел в художественном воссоздании событий прошлого с помощью интуиции. К 1830 году ослеп и был разбит параличом. С 1830 года О.Тьерри — член Академии надписей. Июльскую революцию 1830 года учёный принял восторженно, однако революция 1848 года, вызванная противоречиями внутри самого третьего сословия (буржуазией и пролетариатом), которое учёный считал «цельным», вызвала у него горькое недоумение и её он рассматривал как историческое недоразумение.

Научное творчество О.Тьерри по исследованию истории третьего, угнетённого сословия было высоко оценено Карлом Марксом, назвавшим французского учёного «отцом классовой борьбы». В то же время он и критиковал взгляды Тьерри, в частности за то, что последний не признавал антагонистических противоречий внутри самого третьего сословия.

Сочинения

• Lettres sur l’histoire de France. («Письма по истории Франции») Paris, 1827
• Dix ans d'études historiques. («Десять лет исторических работ») Paris, 1834
• Essay sur l’histoire de la formation et des progrès du Tiers État, («Опыт истории происхождения и успехов третьего сословия») 1853
• Тьерри О. История завоевания Англии норманнами. СПб., 1868.
• Тьерри О. Избранные сочинения / Пер. с фр. М.: Соцэкгиз, 1937. 440 с.
• Тьерри О. Городские коммуны во Франции в Средние века / Пер. с фр. М.: URSS : ЛИБРОКОМ, 2011. 248 с. ISBN 978-5-397-01620-9 — вторая часть «Писем по истории Франции»

Литература

• Алпатов М. А. Политические идеи французской буржуазной историографии XIX века , М.-Л., 1949 [istmat.info/node/29081]
• Косминский Е. А. Историография средних веков, М. 1963.

Ссылки

• [family-history.ru/material/var/var_23.html Назаров С. Огюстен Тьерри. Биография и библиография]
• Тьерри Огюстен — статья из Большой советской энциклопедии. / А. И. Молок
• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/5375/ТЬЕРРИ Тьерри] // Философская энциклопедия
• Плеханов Г. В. [www.marxists.org/russkij/plekhano/1895/tierry.htm Огюстен Тьерри и материалистическое понимание истории // Плеханов Г. В. Сочинения. Том VIII. М.–Л., 1925.]

Отрывок, характеризующий Тьерри, Огюстен

– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.