Тью, Томас
| Томас Тью | |
| Thomas Tew | |
| Псевдонимы: |
Род-Айлендский пират |
|---|---|
| Дата рождения: |
неизвестно |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Причина смерти: |
Погиб в бою |
| Род деятельности: |
Английский капер |
Томас Тью (англ. Thomas Tew, ? — 1695), также известный как Род-Айлендский пират — английский капер и пират. Базировался в Ньюпорте (Род-Айленд), где был чрезвычайно популярен. Хотя Тью совершил только два крупных путешествия и погиб во время второго из них, он впервые проплыл путём, известным позже как Пиратский круг. Многие знаменитые пираты, включая Генри Эвери и Уильяма Кидда, плавали этим путём после Тью.
Биография
Хотя Тью утверждал, что его предки жили в Род-Айленде с 1640 года[1], вероятнее всего, он родился в Англии, в Нортгемптоншире, и эмигрировал в колонии вместе со своей семьёй, когда был ещё ребёнком[2]. Он жил в Ньюпорте, был женат и имел двух дочерей. После того, как Тью разбогател, его семья переселилась в Нью-Йорк и играла там заметную роль в светской жизни[3].
Около 1690 года, Тью переселяется на Бермудские острова. Хотя уже в это время он имеет репутацию пирата, точно неизвестно, был ли он в действительности в это время пиратом или имел каперский патент для нападения на французские и испанские суда[4].
Первое плавание
В 1692 году Томас Тью получил каперский патент от губернатора Бермудских островов. Его сторонники на островах снарядили ему семидесятитонный шлюп «Эймити» (англ. Amity) с восемью пушками и экипажем из сорока шести человек. Тью отплыл в декабре 1692 года с намерением нападать на французские корабли у берегов Гамбии[5]. Однако вскоре после начала плавания он объявил о своём решении стать пиратом и попросил экипаж о поддержке, так как он не мог заняться противозаконной деятельностью без его согласия. Сообщается, что экипаж ответил рёвом «Золотая цепь или деревянная нога, мы будем с тобой». Новоиспечённые пираты избрали квартирмейстера, что было обычной практикой на пиратских кораблях для создания противовеса власти капитана[6].
В конце 1693 года Тью достиг Красного Моря и напал на большой корабль, шедший из Индии в Османскую Империю. Несмотря на огромный для того времени воинский гарнизон из 300 солдат, корабль сдался без сопротивления, не нанеся никакого ущерба нападавшим. Пираты Тью захватили груз, состоящий из ста тысяч фунтов стерлингов золотом и серебром, не считая стоимости слоновой кости, драгоценных камней, шёлка и пряностей. Будучи разделенной между членами экипажа, добыча составила от 1200 до 3000 фунтов на человека. Тью получил около 8000 фунтов[7].
Тью был намерен продолжать пиратство в Красном море, но встретил сопротивление квартирмейстера. Тогда он вернулся в Ньюпорт через мыс Доброй Надежды, остановившись на острове святой Марии около Мадагаскара для ремонта[8]. Он вошёл в Ньюпорт в апреле 1694 года. Тью вернул все долги владельцам корабля. Последние в результате получили четырнадцатикратную стоимость судна.
Второе плавание
В ноябре 1694 года Тью купил новый каперский патент у губернатора Нью-Йорка Флетчера и отплыл с экипажем численностью между 30 и 40 человек[9]. К тому времени, как он достиг Мадагаскара, его экипаж каким-то образом увеличился до 50 или 60 человек[10]. В Баб-эль-Мандебском проливе в августе 1695 года Тью обнаружил несколько пиратских кораблей, включая корабль Генри Эвери, надеявшихся повторить его прошлогодний успех. Тью и другие пираты решили объединиться. В сентябре 1695 года к проливу подошёл могольский конвой из 25 судов, и ночью прошёл мимо пиратов. Последние ринулись в погоню. «Эймити» напал на один из могольских кораблей, предположительно «Фатех Мухаммед». Предположительно, Тью был убит в сражении пушечным ядром. Экипаж был деморализован и немедленно сдался, хотя позже корабль Эвери, «Фэнси», захватил «Фатех Мухаммед» и освободил пиратов[11]. Место захоронения Тью неизвестно.
Флаг
По сообщениям, личный флаг Тью изображал белую руку, держащую меч, на чёрном поле. Возможно, это означало «мы готовы вас убить». Современные свидетельства об этом флаге отсутствуют.
Напишите отзыв о статье "Тью, Томас"
Примечания
- ↑ Thomas Tew. [www.redflag.co.uk/thomtew.htm#02]
- ↑ Pirate Thomas Tew. [thomastew.steventew.co.uk/]
- ↑ Douglas Botting, ‘’The Pirates,’’ Time-Life Books, 1978, p. 67.
- ↑ Christine L. Putnam, «Of Captain Thomas Tew» (статья). [thomastew.steventew.co.uk/putnam-article.htm]
- ↑ Botting, p. 67-69.
- ↑ Charles Johnson, ’The History of the Pirates: containing the lives of Captain Mission….’’ London: Printed for, and sold by, T. Woodward, 1728, p. 86.
- ↑ Johnson, p. 86-87; Thomas Tew. [www.redflag.co.uk/thomtew.htm#05]
- ↑ Johnson, p. 87.
- ↑ Thomas Tew (website by Paul Orton). [www.redflag.co.uk/thomtew.htm#08]
- ↑ Pirate ship list — Amity. [www.piratesinfo.com/mysql/phorum/read.php?7,162622,162623#msg-162623]
- ↑ Botting, p. 82; Putnam [thomastew.steventew.co.uk/putnam-article.htm]; Johnson, p. 108-09.
Отрывок, характеризующий Тью, Томас
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.
Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
