Демерон, Тэд
| Тэд Демерон Tadd Dameron | |
 Тэд Демерон в Нью-Йорке между 1946 и 1948 годами. | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Полное имя |
Tadley Ewing Peake Dameron |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Страна | |
| Профессии | |
| Жанры | |
| Псевдонимы |
Тэд |
Тэдли Эвинг Пик «Тэд» Демерон (21 февраля 1917 — 8 марта 1965) — американский джазмен-пианист, композитор и аранжировщик. Саксофонист Декстер Гордон назвал Демерона «романтиком бибопа»[1], а джазовый критик Скотт Янов писал, что Демерон был «самым выдающимся музыкантом эры бибопа»[2].
Содержание
Биография
Родившийся в Кливленде (штат Огайо) Демерон был наиболее влиятельным аранжировщиком эры бибопа, вместе с тем он писал композиции и в стилях свинг и хард-боп. В бэндах, с которыми сотрудничал Демерон, играли такие известные джазмены, как Каунт Бэйси, Арти Шоу, Джимми Лансфорд, Диззи Гиллеспи, Билли Экстайн и Сара Вон. Он в соавторстве с поэтом Карлом Сигменом создал композицию If You Could See Me Now для Сары Вон, ставшую её фирменной песней. По словам самого композитора, наибольшее влияние на него оказали Джордж Гершвин и Дюк Эллингтон[3].
В конце 1940-х годов Демерон писал аранжировки для ансамбля Диззи Гиллеспи, который впервые исполнил его крупномасштабную оркестровую пьесу Soulphony в Карнеги-холле в 1948. В том же году Демерон возглавил собственный коллектив в Нью-Йорке, в который вошел Фэтс Наварро; тогда же он выступил на фестивале Paris Jazz Fair в дуэте с Майлзом Дейвисом. После 1961 года Демерон сотрудничал с Милтом Джексоном, Сонни Ститтом и Блу Митчеллом[4].
Также, Тэд Демерон сотрудничал с ритм-н-блюзменом Баллом Мусом Джексоном. Тогда же с Джексоном играл и Бенни Голсон, позже ставший известным джазовым композитором, который отзывался о Демероне как о джазмене, чьё влияние в наибольшей степени определило его собственный стиль. Демерон является автором нескольких композиций, ставших джазовыми стандартами, в частности «Hot House», «Our Delight», «Good Bait» (сочинена для Каунта Бэйси) и «Lady Bird». Бэнды, в которых он играл, включали таких известных солистов, как Фэтс Наварро, Майлс Дейвис, Декстер Гордон, Сонни Ролинз и Уорделл Грей.
После создания очередного бэнда вместе с Клиффордом Брауном в 1953 году Демерон попал в зависимость от наркотиков, что и привело к скоропостижному концу его карьеры. Несколько лет (1959—1961) он провел в федеральной тюрьме в Лексингтоне, штат Кентукки. Демерон болел раком и перенёс несколько сердечных приступов. Он умер от рака в 1965 году в возрасте 48 лет.
Память
Многие музыканты посвящали Демерону свои произведения:
- В 1975 году пианист Барри Харрис записал альбом Barry Harris Plays Tadd Dameron.
- В 1980-х Филли Джо Джонс, ударник Квинтета Майлза Дейвиса, и трубач Дон Сиклер основали ансамбль Dameronia, названный так в память о Демероне[5].
- В 1982 году Слайд Хэмптон, Рон Картер, Джимми Хэс, Арт Тейлор и Кенни Бартон записали позже переизданную на CD пластинку, содержащую композиции, созданный Демероном, под названием Continuum : Mad About Tadd: The Music of Tadd Dameron.
- В 2007 году пианист Ричард «Тугоухий» Хаммер записал альбом Look Stop and Listen: The Music of Tadd Dameron.
Дискография
В качестве солиста или одного из солистов
- 1948: The Dameron Band (Featuring Fats Navarro) (Blue Note)
- 1949: Anthropology (Spotlite)
- 1949: Cool Boppin´ (Fresh Sound) с Майлзом Девисом, Каем Виндингом, Сахибом Шихабом и Кенни Кларком
- 1949: The Miles Davis and Dameron Quartet in Paris — Festival International du Jazz, May 1949 (Columbia; issued on LP, 1977)
- 1953: A Study in Dameronia (Prestige)
- 1956: Fontainebleau (Prestige)
- 1956: Mating Call with John Coltrane (Prestige)
- 1962: The Magic Touch (Riverside)
- 1995: The Complete Blue Note and Capitol Recordings of Fats Navarro and Tadd Dameron (Blue Note; переиздание альбома 1948 года)
Напишите отзыв о статье "Демерон, Тэд"
Примечания
- ↑ Nisenson Eric. 'Round About Midnight: A Portrait of Miles Davis. — Da Capo Press, 1996. — P. 65. — ISBN 0306806843.
- ↑ [www.allmusic.com/artist/p6366/biography Демерон, Тэд] (англ.) на сайте Allmusic
- ↑ Rosenthal David, H. Hard Bop: Jazz and Black Music 1955-1965. — New York: Oxford University Press. — ISBN 0195058690.
- ↑ Harrison, Max. «Dameron, Tadd.» Grove Music Online. Oxford Music Online. 2 Apr. 2011 <www.oxfordmusiconline.com/subscriber/article/grove/music/07122>
- ↑ [books.google.es/books?id=I5wrGL-a-Q8C&pg=RA5-PT23&lpg=RA5-PT23&dq=%22ira+coleman%22+AND+bass&source=bl&ots=qwsmOIMpeI&sig=QkscPLAP8IGK4BoLm2rVBMLmEDA&hl=es&ei=HTuQSt3fG8aMjAellrDnDQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4#v=snippet&q=don%20sickler&f=false Carr, Ian; Fairweather, Digby and Priestley, Brian Rough Guide to Jazz Rough Guides, 2004 ISBN 1843532565, 9781843532569 «Don Sickler»] at Google Books
Ссылки
- [ddfa.org/taddamrn.html Биография Тэда Демерона]
- [www.jazzbiographies.com/Biography.aspx?ID=301 Jazzbiographies.com.]
Отрывок, характеризующий Демерон, Тэд
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
