Тэйкан-дзукури

Тэйкан (яп. 帝冠, в букв. переводе «Императорская корона»; латиница: teikan yoshiki) — один из традиционный стилей японской архитектуры. Стиль в целом подчёркивает военную мощь японского государства, но при этом он также уделяет внимание и изяществу японской культуры, которая проявляется в деталях. В конце ХIХ — начале ХХ вв. этот средневековый по своему происхождению стиль пережил своеобразное неоклассическое возрождение. Интерес к возрождению средневекового стиля начал проявляться в Период Мэйдзи, и достиг апогея в 1930-х годах. Стремясь подчеркнуть крепнущую Японскую империю, милитаристское правительство Японии строит новые общественные здания в японском традиционном стиле и ограничивает использование более утилитарных, неомодернистких стилей, являющихся по своей сути европейскими или североамериканскими, сферой объектов инфраструктуры вроде заводов и ГЭС. В результате резкого сокращения территории Японии после Второй мировой войны, некоторые из самых храктерных зданий этого стиля оказались на территории сопределельных государств (ныне это Российская Федерация, Тайвань и др.)

Характерные черты

К наиболее характерным чертам стиля относятся черепичная крыша в виде японского замка, фонари-окна в потолке, вход-портик, японские украшения-кадзари (хризантемы) на крышах и скатах. Конструкция таких зданий как правило литые, а для облицовки используется красный кирпич. Здания выполняется в лучших традициях японского военного зодчества, которое таким образом стремиться подчеркнуть величественные черты средневекового японского дворца с возвышающейся цент­ральной башней, от которой расходятся галереи. Вход охраняют две мифологические собаки, похожие на грозных львов. Несмотря на это, в отделке фасада улавливаются грациозные изгибы черепичной крыши и игра облицовочных материалов разного рода и цвета.

Памятники

К самым знаменитым зданиям в стиле неоклассического «тэйкан-дзукури» относятся здания, в которых располагаются Сахалинский государственный областной краеведческий музей (1937 года постройки; единственное в России здание подобного архитектурного типа, оставшееся как напоминание о периоде Карафуто 1905—1945) и Токийский национальный музей (1937). В 1938—1939 гг. японское правительство Тайваня возвело здание Гаосинского горсовета в этом же стиле. Ныне, уже на территории независимого Тайваня, в нём располагается Гаосинский государственный музей истории.

В свою очередь такие постройки как Нагойская ратуша (1933) и здание префектуры Айти (1938) года сочетают в себе элементы тэйкана и других континентальных стилей, напоминающих внешне сталинский ампир. В итоге, исконно японской остаются лишь форма и декоративные элементы крыши. Учитывая систему госсзаказа и жёсткую командно-административную систему Японской империи 1930-х годов, строительство подобных, и весьма массивных, зданий часто происходило в рекордно короткие сроки (2—3 года). При этом для финансирования строительства активно использовались также и пожертвования публики.

Отрывок, характеризующий Тэйкан-дзукури

– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.