Тейлор, Альфред Эдвард

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Тэйлор, Альфред Эдвард»)
Перейти к: навигация, поиск
Альфред Эдвард Тейлор
Alfred Edward Taylor
Дата рождения:

22 декабря 1869(1869-12-22)

Место рождения:

Аундл (графство Нортгемптоншир)

Дата смерти:

31 октября 1945(1945-10-31) (75 лет)

Место смерти:

Эдинбург

Страна:

Великобритания Великобритания

Язык(и) произведений:

английский

Школа/традиция:

Британский идеализм (англ.)русск.

Период:

Современная философия

Основные интересы:

Метафизика, Философия религии, Этика, изучение Платона

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Тейлор.

Альфред Эдвард Тейлор (22 декабря 1869 — 31 октября 1945) — британский философ-идеалист, наиболее известный своим вкладом в философию идеализма в таких областях, как метафизика, философия религии, этика и изучение наследия Платона.[1] Был членом Британской Академии (1911) и президентом Аристотелевского общества (англ.)русск. с 1928 по 1929 год. В Оксфорде он стал почетным членом Нью Колледжа (англ.)русск. в 1931 году. Во времена потрясений он был известным защитником идеализма в англосаксонском мире. Среди предшественников Тейлора были такие идеалисты как Артур Бальфур, Фрэнсис Герберт Брэдли и Бернард Бозанкет, среди его сверстников большинство философов отличалось сильной антиметафизической тенденцией, включая Бертрана Рассела, Джорджа Эдварда Мура, Чарльза Дунбара Броуда (англ.)русск., а также Людвига Витгенштейна.)[2]





Биография

Во время обучения в Оксфорде Тейлор находился под влиянием британского идеализма (англ.)русск., особенно неогегельянства.[3] Он получил образование в Нью-Колледже, где он получил звание лучшего из Literae Humaniores (англ.)русск. в 1891 году и получил стипендию за отличные успехи от Мертон-Колледж (англ.)русск. (1891-6). Его первая главная книга, «Элементы Метафизики» (1903), с посвящением Фрэнсису Герберту Брэдли, является систематическим метафизическим произведением, охватывающих такие темы, как онтология, космология, и рациональная психология, и написана под влиянием таких корифеев, как Джосайя Ройс, Джеймс Уорд (англ.)русск., Джордж Стаут (англ.)русск., Рихард Авенариус и Гуго Мюнстерберг, а также Роберта Адамсона (англ.)русск., Вильгельма Оствальда, Бертрана Рассела и даже Луи Кутюра.[4][5]

В последующие годы, особенно в труде «The Faith of a Moralist» Тейлор начал отходить от определенных доктрин своей ранней идеалистически настроенной молодости, к более продуманной идеалистической философии.[3] В то время как многие студенты Оксфорда и Кембриджа были в плену антиидеализма, Тейлор на протяжении многих лет оказывал влияние на поколения молодых людей в Сент-Эндрюсском университете (1908—1924) и Эдинбургском университете (1924—1941), двух из самых древних и престижных вузов Великобритании, где он преподавал этику.

Как исследователь он считается одним из самых выдающихся платонистов Англии своего времени, наряду с Ф. М. Конфордом[6].

Его исследования не ограничивалась греческой философией. В 1938 году Тейлор опубликовал в журнале «Философия» основополагающую статью «Этическая доктрина Гоббса». Он утверждает, что "этическая теория Гоббса логически независима от психологического эгоизма (англ.)русск. и является строгой деонтологией.[7]. Деонтологические воззрения на этику Гоббса были разработаны, хотя и с расхождениями с аргументами от Тейлора, Говардом Уоррендером в работе «Политическая философия Гоббса»[8].

Основные достижения

Как исследователь Платона, он является одним из самых известных философов, поддерживающих мнение, что высказывания Сократа в диалогах Платона точно описывают его реальные воззрения.[9] Его главное произведение, [archive.org/details/platothemanandhi032950mbp «Plato: The Man and His Work»] (1926) и его комментарии к Тимею (1927) внесли весомый вклад в исследования платонизма.

В этике он исследовал такие вопросы, как свобода воли и отношения между правотой и добром. Тейлор оказал большое влияние на понимание античности и таких философов, как Платон и Аристотель, а также средневековой схоластики.[10]

Он также внёс весомый вклад в философию религии, в том числе благодаря своим Гиффордским лекциям 1926—1928 годов и книге [archive.org/details/faithofamoralist029389mbp The Faith of a Moralist] (1930).

Тейлор печатался в философском журнале «Mind», а также написал часть статей для «Энциклопедии религии и этики» Джеймса Хастингса (1908—1927).

Труды

  • [archive.org/details/theproblemofcond00tayluoft The Problem of Conduct: A Study in the Phenomenology of Ethics]. — London: Macmillan, 1901.
  • [archive.org/details/aristotlemetaphy00arisuoft Aristotle on his predecessors; being the first book of his Metaphysics]. — Chicago: Open Court, 1907.
  • [archive.org/details/thomashobbes00tayluoft Thomas Hobbes]. — London: Constable, 1908.
  • [archive.org/details/taylorsplato00tayluoft Plato]. — London: Constable, 1908.
  • [archive.org/details/cu31924029027146 Elements of Metaphysics]. — London: Methuen, 1909, revised 1924.
  • [archive.org/details/aristotle00tayluoft Epicurus]. — London: Constable, 1911.
  • [archive.org/details/cu31924008300612 Varia Socratica: first series]. — Oxford: Parker, 1911.
  • [archive.org/details/platosbiographyo00tayluoft Plato's Biography of Socrates]. — London: British Academy, 1917.
  • [archive.org/details/aristotle00tayluoft Aristotle]. — London: T C & E C Jack, 1919; revised 1943.
  • [archive.org/details/platonismitsinfl00tayl Platonism and Its Influence]. — London: Harrap, 1924.
  • [archive.org/details/platothemanandhi032950mbp Plato: the Man and his Work]. — London: Methuen, 1926; revised 1949.
  • David Hume and the Miraculous: the Leslie Stephen Lecture for 1927. — Cambridge: Cambridge University Press, 1927.
  • A Commentary on Plato’s Timaeus. — Oxford: Clarendon Press, 1928.
  • [www.giffordlectures.org/Author.asp?AuthorID=164 The Faith of a Moralist]. — London: Macmillan, 1930.
  • Plato and the Authorship of the Epinomis. — London: British Academy, 1930.
  • [archive.org/details/socrates1951tayl Socrates: The Man and His Thought]. — 1933: Peter Davies Limited, 1933.
  • Philosophical Studies. — London: Macmillan, 1934.
  • The Christian Hope of Immortality. — London: Macmillan, 1938.
  • Does God exist?. — London: Macmillan, 1945.

Напишите отзыв о статье "Тейлор, Альфред Эдвард"

Примечания

  1. ↑ Andel, Kelly Van [www.giffordlectures.org/Author.asp?AuthorID=164 Biography - Alfred Taylor]. Gifford Lecture Series. Проверено 12 апреля 2008. [web.archive.org/web/20080420091852/www.giffordlectures.org/Author.asp?AuthorID=164 Архивировано из первоисточника 20 апреля 2008].
  2. ↑ A Hundred Years of Philosophy, by John Passmore, London, 1957, Gerald Duckworth & Company, 59, 60, 61, 64, 82, 113, 318.
  3. ↑ 1 2 "Taylor, Alfred Edward, " The Encyclopedia of Philosophy, vols. 7-8, New York, 1967, Macmillan, 82-83.
  4. ↑ "Preface, " Elements of Metaphysics, London, 1961, Methuen, ix-x.
  5. ↑ Taylor made notable use of the following argument: «Change by itself, apart from a background of identity, is impossible for the reason that where there is no underlying identity there is nothing to change. All change must be change of and in some thing. A mere succession of entirely disconnected contents held together by no common permanent nature persisting in spite of the transition, would not be change at all. If I simply have before me first A and then B, A and B being absolutely devoid of any point of community, there is no sense in saying that I have apprehended a process of change.» Elements of Metaphysics, London, 1961, Methuen, 161.
  6. ↑ According to John Macquarrie, Taylor «remained firmly attached to a theistic and spiritualist interpretation of reality.» The Encyclopedia of Philosophy, vols. 7-8, New York, 1967, Macmillan, 82-83.
  7. ↑ (Stuart Brown, 'The Taylor Thesis', Hobbes Studies, ed. K. Thomas, Oxford : Blackwell, 1965 : 31). (The text of Taylor’s article is reprinted in the same volume.)
  8. ↑ Oxford: Oxford University Press, 1957
  9. ↑ In 1922 Taylor would maintain, «'Socrates' in Plato is neither, as some of the older and more uncritical expositors used to assume, the historical Socrates, nor, as is too often taken for granted to-day, the historical Plato, but the hero of the Platonic drama. The hero’s character is largely modelled on that of the actual Socrates, his opinions are often those of the historical Plato, but he is still distinct from them both.» The Mind of Plato, Ann Arbor, 1978, University of Michigan Press, 32.
  10. ↑ «Taylor, Alfred Edward, „ Dictionary of Philosophy, revised and enlarged, edited by Dagobert D. Runes, New York, 1983, The Philosophical Library Inc., 330.
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Тейлор, Альфред Эдвард

– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Тейлор,_Альфред_Эдвард&oldid=79065595»