Тейлор, Кэти

Кэти Тейлор
Общая информация
Полное имя:	Кэти Бриджет Тейлор
Прозвище:	Золотая девочка (англ. Golden Girl), Бомбардир из Брэя (англ. The Bray Bomber)
Гражданство:	Ирландия Ирландия
Дата рождения:	2 июня 1986(1986-06-02) (37 лет)
Место рождения:	Брей
Весовая категория:	до 60 кг
Стойка:	правосторонняя
Рост:	170 см
Тренер:	Питер Тейлор
Первый бой:	31 октября 2001
Медали Олимпийские игры Золото Лондон 2012 до 60 кг Чемпионаты мира Золото Нью-Дели 2006 до 60 кг Золото Нинбо 2008 до 60 кг Золото Бриджтаун 2010 до 60 кг Золото Циньхуандао 2012 до 60 кг Европейские игры Золото Баку 2015 до 60 кг Чемпионаты Европы Золото Тёнсберг 2005 до 60 кг Золото Варшава 2006 до 60 кг Золото Вайле 2007 до 60 кг Золото Николаев 2009 до 60 кг Золото Роттердам 2011 до 60 кг Чемпионаты Евросоюза Золото Ливерпуль 2008 до 60 кг Золото Пазарджик 2009 до 60 кг Золото Кестхей 2010 до 60 кг Золото Катовице 2011 до 60 кг Золото Кестхей 2013 до 60 кг
[www.katie-taylor.net ie-taylor.net]

Кэти Бриджет Тейлор (англ. Katie Bridget Taylor, родилась 2 июня 1986 года в Брее) — ирландская боксёр и футболистка (в боксе выступает в категории до 60 кг). Действующая чемпионка Ирландии, Европы и мира по боксу среди женщин-любительниц.

Биография

Бокс

Боксом начала заниматься в возрасте 12 лет под руководством своего отца, успешного боксёра-любителя. 31 октября 2001 года впервые появилась на ринге в Белфасте, проведя поединок против 16-летней Аманды Одли (Мёрфи). Кэти выиграла в третьем раунде по очкам 23-16 и стала таким образом первой успешной боксёршей из Ирландии. Выигрывая разнообразные малые турниры, в 2005 году Кэти, наконец, выиграла чемпионат Европы в норвежском Тёнсберге, победив в финале финку Еву Вальстрём: при счёте 19-17 Ева получила серьёзный удар в лицо, и поединок был досрочно остановлен, а победу присудили Кэти.

В том же году на чемпионате мира в Подольске Кэти дошла до четвертьфинала, где проиграла кореянке Кум Уй Хань. Но уже через год на чемпионате Европы в Варшаве Кэти одержала вторую победу, победив в финале действовавшую чемпионку мира россиянку Татьяну Чалую со счётом 18-3 и завоевав титул лучшей спортсменки по итогам всего чемпионата.

Я думала, что финал будет гораздо жёстче, потому что моя соперница — чемпионка мира, но моя подготовка была блестящей. Я участвовала в Венгрии на международном турнире, а затем тренировалась в Норвегии, что и послужило причиной моей хорошей подготовки. Это был момент гордости для меня и моего отца Питера, находившегося в моём углу. Я была в восторге от того, что получила приз лучшего боксёра чемпионата, поскольку этого не ожидала: такой приз можно назвать вишенкой на моём победном торте. Я хочу поблагодарить всех членов Ирландской ассоциации любительского бокса за эту победу, поскольку все они помогали мне последние несколько лет и болели за меня. Я готовлюсь к чемпионату мира в Индии и ожидаю довольно жёсткой борьбы на нём, поскольку там будут только лучшие.

Благодаря своей победе она попала на чемпионат мира в Нью-Дели, где снова победила Чалую в полуфинале, а в финале расправилась с аргентинкой Аннабеллой Фариас и завоевала первый титул чемпионки мира. В 2007 году Кэти стала трёхкратной чемпионкой Европы, выиграв первенство в Дании, а в августе 2008 года отстояла свой титул в Ливерпуле, одолев польку Сандру Крук и отправив её дважды в нокдаун. В том же 2008 году на чемпионате мира Кэти завоевала второй чемпионский титул, одолев в финале китаянку Чен Донг.

21 марта 2009 года на арене O2 в Дублине Кэти приняла участие в специальном поединке против трёхкратной чемпионки Панамериканских Игр и своей соперницы по чемпионату мира 2006 года Кэролайн Бэрри из США, одолев её со счётом 27-3. Примечательно, что это было так называемое вступление к боксёрскому поединку ирландца Бернарда Данна и панамца Рикардо Кордобы. Сама ирландка после матча поблагодарила ирландских болельщиков за поддержку:

Я не могла поверить в то, какую поддержку мне оказывают — для меня это великолепный опыт. Я знала, что бой будет жёстким и сделала всё, чтобы не отступить перед своей соперницей.

В июле 2009 года на международном турнире в Санкт-Петербурге, который проходил в спортивном комплексе «Юбилейный», Кэти снова одержала победу. На турнире ей удалось выиграть 60-й подряд поединок и 39-й поединок нокаутом. В том же году она завоевала четвёртый титул чемпионки Европы на континентальном первенстве в Николаеве. В 2010 году на чемпионате Евросоюза в Венгрии она снова стала лучшей, а на чемпионате мира, проходившем на Карибских островах в Барбадосе, завоевала свой третий чемпионский титул, одолев свою старую знакомую Чен Донг из Китая. Победа стала сотой для Кэти, а в ноябре её наградили во второй раз призом Лучшей женщины-боксёра года в столице Казахстана. На чемпионате Евросоюза 2011 года в Катовице Кэти выиграла снова золотую медаль, на этот раз поверженной соперницей была полячка Каролина Грачик, ещё через год Тэйлор выиграла чемпионат мира в китайском Цинхуандао, одолев россиянку Софью Очигаву. 27 июля 2012 года Кэти приняла участие в церемонии открытия Олимпийских игр в Лондоне, будучи знаменосцем сборной Ирландии; на самой Олимпиаде она завоевала титул чемпионки, в финале снова одолев Софью Очигаву.

Футбол

Кэти Тейлор
Общая информация
Полное имя	Кэти Бриджет Тейлор
Родился	2 июня 1986(1986-06-02) (37 лет) Брей
Гражданство	Ирландия
Рост	170 см
Вес	60 кг
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	без клуба
Карьера
Молодёжные клубы
	Дублинский университетский колледж
Клубная карьера*
2004—2005	Дублинский университетский колледж
2005—?	Пимаунт Юнайтед
	Лурдс Селтик
	Сент-Джеймс Гейт
Национальная сборная**
2006—н.в.	Ирландия	22 (10)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

В свободное от бокса время Кэти увлекается футболом и даже выступает за национальную сборную в рамках чемпионатов Европы и мира. С 2006 года она вызывается в команду, впервые она забила гол 1 апреля 2007 года в матче против Венгрии в матче отбора на чемпионат Европы 2009 года. Также она увлекается гэльским футболом, играя за клуб «Фергал Ог». Постоянного футбольного клуба у Кэти нет, и сама она ставит бокс на первое место:

Мне нравится играть за Ирландию, я люблю футбол, но если выбирать что-то одно, я бы выбрала бокс. Для меня это спорт номер один, и я бы очень сильно скучала, если бы не занималась им. К тому же в футболе гораздо выше опасность травмироваться.

Личная жизнь

Семья

Родители — Бриджет и Питер. Есть братья Питер и Ли, а также сестра Сара.

Образование

Училась с 1999 по 2005 годы в школе Сент-Киллиан города Брей, окончила Дублинский университетский колледж.

Вне спорта

В 2011 году Кэти снялась в рекламном ролике напитка Lucozade вместе с английским хип-хоп исполнителем Тайни Темпа и американским рок-музыкантом Трэвисом Баркером. В Ирландии поступок Кэти раскритиковали, поскольку посчитали, что этот продукт вреден для детского здоровья, а Кэти подаёт детям плохой пример.

Вместе с тем Кэти как известная личность благодаря своей спортивной деятельности получила почётное право возглавить парадную колонну в День Святого Патрика: 1 марта 2011 года организаторы ежегодного парада в честь Святого Патрика объявили об этом решении.

Ссылки

• [www.katie-taylor.net/ Официальный сайт]  (англ.)
• [www.wban.org/biog/ktaylor.htm Биография на сайте Women Boxing Archive Network]  (англ.)
• [www.uefa.com/teamsandplayers/players/player=63259/profile/index.html Профиль на сайте УЕФА]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Тейлор, Кэти

Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.