Тейлор, Максвелл

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Тэйлор, Максвелл Девенпорт»)
Перейти к: навигация, поиск
Максвелл Тейлор

портрет Максвелла Тейлора
Дата рождения

26 августа 1901(1901-08-26)

Место рождения

Кейтесвилл, Миссури

Дата смерти

19 апреля 1987(1987-04-19) (85 лет)

Место смерти

Вашингтон

Годы службы

1922—1964

Звание

Награды и премии

Максвелл Тейлор (англ. Maxwell Davenport "Max" Taylor; 26 августа 1901 года, штат Миссури — 19 апреля 1987 года) — американский военачальник, генерал (23 июня 1953).

Окончил Военную академию США (1922).

Участник Нормандской операции в 1944 году и Голландской операции в сентябре того же года.

В 1945—1949 годах суперинтендант Военной академии США.

Между 1949 и 1951 годами — комендант американского сектора в Берлине. С 1953 года[уточнить] участник Корейской войны.

С 30 июня 1955 по 1 июля 1959 — начальник штаба сухопутных войск США.

С 1 июля 1959 в отставке.

С 1 июля 1961 — военный советник президента США.

С 1 октября 1962 по 1 июля 1964 — председатель Объединённого комитета начальников штабов.

С 1 июля 1964 в отставке.

С 1964 по 1965 год Тейлор являлся послом США в Южном Вьетнаме.

В 1968—1970 годах председатель Совета президента США по внешней разведке.



Воинские звания

  • 22.6.1922 второй лейтенант
  • 2.1927 первый лейтенант
  • 1.8.1935 капитан
  • 1.7.1940 майор
  • 24.12.1941 подполковник (временное повышение)
  • 1.2.1942 полковник (временное повышение)
  • 4.12.1942 бригадный генерал (временное повышение)
  • 31.5.1944 генерал-майор (временное повышение)
  • 8.1951 генерал-лейтенант (временное повышение)
  • 23.6.1953 генерал (временное повышение)
  • 13.6.1945 подполковник (постоянное звание)
  • 24.1.1948 полковник (постоянное звание)
  • 24.1.1948 бригадный генерал (постоянное звание)
  • 8.1951 генерал-майор (постоянное звание)

Напишите отзыв о статье "Тейлор, Максвелл"

Ссылки

Предшественник:
Генри Лодж
Посол США в Южном Вьетнаме
7 июля 1964 — 30 июля 1965
Преемник:
Генри Лодж

Отрывок, характеризующий Тейлор, Максвелл

– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.