Тэннер, Джон Райли
Джон Райли Тэннер GJohn Riley Tanner | ||||
| ||||
---|---|---|---|---|
11 января 1897 — 14 января 1901 | ||||
Вице-губернатор: | Уильям Норткотт | |||
Предшественник: | Джон Алтгелд[en] | |||
Преемник: | Ричард Йетс[en] | |||
Рождение: | 4 апреля 1844 Уоррик, Индиана | |||
Смерть: | 23 мая 1901 (57 лет) Спрингфилд, Иллинойс | |||
Место погребения: | Спрингфилд, Иллинойс | |||
Супруга: | Кора Эдит | |||
Партия: | Республиканская партия |
Джон Райли Тэннер (англ. John Riley Tanner; 4 апреля 1844 — 23 мая 1901) — американский политик, губернатор штата Иллинойс от Республиканской партии в 1897—1901.
Содержание
Ранняя жизнь
Джон Райли Таннер родился на ферме недалеко от города Бунвилль в округе Уоррик, штат Индиана. Его семья переехала в штат Иллинойс, когда он был ребёнком, он вырос на хуторе близ Карбондейл.
Поступил в пехотный 98-й полк Иллинойса в возрасте 19 лет, во время гражданской войны. Когда 98-й пехотной полк расформировали в июне 1865 года, Тэннер был переведен в 61-й пехотной полк. После расформирования 61-го полка он вернулся в южный Иллинойс и поселился в округе Клэй.
Умер 23 мая 1901 года, похоронен на кладбище Oak Ridge Cemetery в Спрингфилде, штат Иллинойс.[1]
Наследие
Джон Тэннер выступал против использования насилия, а также высказались за равные права афроамериканцев. Но его принципы не были активно поддержаны ни одним из успешных политиков.
Тэннера с любовью вспоминали как профсоюзы, так и афроамериканцы, которые получили пользу от его политики. Их пожертвования помогли построить мавзолей, в котором сейчас похоронен Джон Тэннер.
Напишите отзыв о статье "Тэннер, Джон Райли"
Примечания
- ↑ [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?GRid=5974&page=gr John Riley Tanner] (англ.)
Ссылки
- [www.nga.org/cms/home/governors/past-governors-bios/page_illinois/col2-content/main-content-list/title_tanner_john.html Illinois Governor John Riley Tanner] (англ.)
|
Это заготовка статьи о политическом деятеле США. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Тэннер, Джон Райли
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.