Тэраути Масатакэ

	Тэраути Масатакэ; 寺内正毅<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
	3-й генерал-резидент Кореи
30 мая — 29 августа 1910
Монарх:	Мэйдзи
Предшественник:	Сонэ Арасукэ
Преемник:	должность упразднена
29 августа 1910 — 16 октября 1916
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Хасэгава Ёсимити
	18-й премьер-министр Японии
9 октября 1916 — 29 сентября 1918
Монарх:	Тайсё
Предшественник:	Окума Сигэнобу
Преемник:	Хара Такаси
	министр армии
27 марта 1902 — 30 августа 1911
Предшественник:	Кодама Гэнтаро
Преемник:	Исимото Синроку
Рождение:	5 февраля 1852; Хаги, княжество Тёсю, сёгунат Токугава
Смерть:	3 ноября 1919 (67 лет); Токио, Японская империя

В этом японском имени фамилия (Тэраути) стоит перед личным именем.

Тэраути Масатакэ (яп. 寺内正毅) — японский политик, граф, маршал, 18-й премьер-министр Японии, 1-й генерал-губернатор Кореи.

Юность

Тэраути Масатакэ родился в княжестве Тёсю в семье самурая из клана Хаги.

В войне Босин Тэраути воевал на стороне императора в качестве солдата и после этого получил звание младшего лейтенанта. В ходе восстания Сайго Такамори в Сацуме Тэраути потерял правую руку. Однако это увечье не помешало Масатакэ сделать военную и политическую карьеру.

Военная карьера

В 1882 году Тэраути Масатакэ стал военным атташе во Франции. После этого, в 1898 году, он был назначен первым главным инспектором боевой подготовки. В 1901 году он стал министром армии в первом кабинете Кацуры Таро. Он оставался в должности в течение русско-японской войны, принесшей Японии победу. После войны ему был присвоен титул барона, а в 1911 году — графа.

Генерал-резидент Кореи

Тэраути стал генерал-резидентом Кореи 30 мая 1910 года, сменив на этом посту Сонэ Арасукэ. Его назначение во многом стало следствием убийства Ито Хиробуми Ан Чунгыном на Харбинском вокзале. Тэраути Масатакэ завершил процесс присоединения Кореи, подписав Договор о присоединении Кореи к Японии. С корейской стороны подпись поставил премьер-министр Ли Ванён, уполномоченный императором Кореи Сунджоном. После обнародования договора 29 августа 1910 года Тэраути стал первым генерал-губернатором Кореи.

Генерал-губернатор Кореи

Договор о присоединении Кореи к Японии был негативно принят значительной частью корейцев. Для подавления сопротивления Тэраути прибегнул к военным мерам.

Тэраути Масатакэ полагал, что у корейцев и японцев общие корни, поэтому по его приказу в Корее было открыто несколько тысяч школ, где изучался японский язык и японская литература.

Тэраути провёл земельную реформу в Корее: был создан земельный кадастр, однако составлялся он исключительно на основе письменных документов, между тем как земельные отношения в Корее зачастую регулировались с помощью обычного права. Это привело к утрате земли значительной частью корейских крестьян.

Премьер-министр Японии

В 1916 году Тэраути стал премьер-министром Японии. В том же году он получил титул маршала. В своем кабинете Тэраути совмещал посты премьер-министра, министра финансов и министра иностранных дел.

Тэраути Масатакэ проводил агрессивную внешнюю политику. Он спонсировал противоборствующие группы в правительстве Китая, надеясь использовать их разногласия как повод для Японского вмешательства. Он подписал соглашение с США, которые признавали «особые интересы Японии в Китае». По приказу Тэраути японские войска захватили немецкую колонию Циндао, выполняя союзнические обязательства перед Антантой. После Октябрьской революции в России Япония участвовала в интервенции в Сибирь и поддерживала Белое движение.

29 сентября 1918 года Тэраути вышел в отставку из-за «рисовых бунтов», вспыхнувших в Японии из-за послевоенной инфляции. 3 ноября 1919 года Тэраути Масатакэ умер.

Интересные факты

Тэраути был награждён орденом Восходящего солнца 1-й степени и орденом Золотого коршуна 1-й степени.
Сын Масатакэ, Тэраути Хисаити, тоже был маршалом и командовал Южной группой армий во Второй мировой войне.

Книги

Craig, Albert M. Chōshū in the Meiji Restoration. — Cambridge: Harvard University Press, 1961.
Duus, Peter. The Abacus and the Sword: The Japanese Penetration of Korea, 1895—1910 (Twentieth-Century Japan — the Emergence of a World Power). — University of California Press, 1998. — ISBN 0-520-21361-0.
Dupuy, Trevor N. The Harper Encyclopedia of Military Biography. — N. Y.: HarperCollins Publishers Inc., 1992. — ISBN 0-7858-0437-4.
Japan in Transition: From Tokugawa to Meiji. / Eds.: Jansen, Marius B. and Gilbert Rozman. — Princeton: Princeton University Press, 1986.
Jansen, Marius B. The Making of Modern Japan. — Cambridge: The Belknap Press of Harvard University Press, 2000.

Напишите отзыв о статье "Тэраути Масатакэ"

Отрывок, характеризующий Тэраути Масатакэ

На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.

В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее: