Тэсс из рода д’Эрбервиллей

Тэсс из рода д’Эрбервиллей: чистая женщина, правдиво изображённая
Tess of the d'Urbervilles: A Pure Woman Faithfully Presented
Обложка издания 1892 года, опубликованного Harper & Bros
Автор:	Томас Харди
Жанр:	Трагедия
Язык оригинала:	Английский
Оригинал издан:	1891
Страниц:	592
Предыдущая:	В краю лесов
Следующая:	Джуд Незаметный
[lib.ru/INPROZ/GARDI/tess.txt Произведение на сайте Lib.ru Электронная версия]

«Тэсс из ро́да д’Э́рбервиллей: чи́стая же́нщина, правди́во изображённая» (англ. Tess of the d'Urbervilles: A Pure Woman Faithfully Presented) — роман Томаса Харди, впервые опубликованный в 1891 году. Изначально появился в подвергшейся сильной цензуре и сериализированной версии, опубликованной британской иллюстрированной газетой, The Graphic. Сейчас считается классикой английской литературы, хотя он в своё время получил противоречивые отзывы, шокировав читателей Викторианской эпохи. Исходная рукопись сейчас выставлена на показ в Британской библиотеке, и можно увидеть, что изначально она имела название «Дочь д’Эрбервиллей». В 2006 году роман был включён в список The Big Read, основанный на опросе, проведённом BBC, и получил в нём 26-е место.

Эпиграфом к этому произведению служат слова У. Шекспира: «…Бедное поруганное имя! Сердце моё, как ложе приютит тебя».

Сюжет

Действие романа происходит в английской провинции конца XIX века. По сюжету в долине Блэкмор в деревне Марлотт живёт семья Дарбейфилд. Однажды глава семейства, Джек, случайно узнаёт, что их семья является всем, что осталось от древней рыцарской семьи д'Эрбервиллей, ведущей свой род от сэра Пэгана д'Эрбервилля, «что приехал из Нормандии с Вильгельмом Завоевателем». Вследствие этого Джек забрасывает работу и проводит основное время в местных кабаках.

Опорой семьи становится Тэсс Дарбейфилд, старшая дочь Джека. Это молодая, нежная, красивая девушка вынуждена взвалить на свои плечи бремя тяжких забот о своих родных, и когда их подвыпивший отец был не в состоянии рано утром везти на ярмарку ульи, Тэсс со своим младшим братом сами отправляются в путь, однако в результате несчастного случая на дороге их лошадь погибает. Семья оказывается на грани нищеты, так как животное было их кормилицей. Тэсс винит себя во всём случившемся и решает хоть как-то помочь своим родителям. Джоан Дарбейфилд, мать Тэсс узнаёт, что неподалёку от их деревни живёт богатая миссис д'Эрбервилль. Джоан решает, что эта дама их родственница и хочет отправить к ней Тэсс, чтобы последняя рассказала об их родстве и попросила помощи.

Тэсс соглашается и отправляется к миссис д'Эрбервилль, но в поместье она встречает не хозяйку, а её сына Алека. Молодой человек обращает внимание на красоту Тэсс, начинает за ней ухаживать и выслушав её историю, обещает, что поможет ей найти работу.

Тэсс уезжает и даже не догадывается, что Алек не кто иной, как самозванец, покойный отец которого присоединил к своей фамилии Сток более аристократическую д'Эрбервилль.

Алек поручает Тэсс работу в птичнике на территории поместья его матери. Он сначала ухаживает за Тэсс, а позже меняя тактику, пытается добиться доверия с её стороны и стать её другом. Постепенно девушка перестаёт дичиться своего "родственника" и между ними устанавливаются дружеские отношения. Однако сам Алек преследует другие цели и соблазняет Тэсс.

Спустя несколько месяцев девушка возвращается домой и рассказывает матери о своей беде, однако Джоан вскоре успокаивается, считая, что Тэсс не первая и не последняя, с кем когда-либо случалось или случится подобное несчастье. Однако забыть о произошедшем Тэсс не может, тем более, она рожает ребёнка от своего соблазнителя. Но мальчик оказывается настолько слаб, что его жизнь висит на волоске, и мать решает немедленно окрестить его, однако Джек Дарбейфилд не допускает в дом священника, и Тэсс проводит собственный обряд крещения. Младенец всё же умирает, но священник отказывает матери в христианском погребении её сына, и она вынуждена похоронить младенца рядом с самоубийцами и пьяницами.

После смерти сына Тэсс решает начать новую жизнь. Она отправляется на ферму на мызу Тэлботейс работать доильщицей. У девушки появляются новые знакомые и друзья, также она знакомится с Энджелом Клэром. Этот молодой человек, будучи сыном священника, избрал для себя профессию фермера и решил на практике ознакомиться со всеми отраслями сельского хозяйства. Тэсс вспоминает, что раньше видела Энджела на празднике в своей родной деревне. В молодого мистера Клэра влюблены Мэрион, Рэтти и Изз — товарки девушки, однако он оказывает знаки внимания Тэсс. Во время пребывания на мызе оба понимают, что испытывают друг к другу нечто большее, чем обычная симпатия. Энджел видит в девушке идеал женщины — нежной, чистой, искренней. Он предлагает Тэсс стать его женой, но она долго и упорно отказывается, потому что боится, что возлюбленный узнает тайну о её прошлом. Однако Тэсс не может пойти против сердца и даёт согласие на предложение Энджела.

После венчания молодые уезжают на мельницу, где Энджел планирует продолжить своё обучение. Тэсс рассказывает мужу всю правду о себе. Энджел поражён: он не может простить Тэсс и предлагает ей некоторое время пожить врознь. Он оставляет жене некоторую сумму денег, а сам уезжает в Бразилию, чтобы разобраться в себе и в своих чувствах.

Тэсс возвращается домой и отдав родителям те деньги, которые оставил ей муж, сама отправляется поденщицей на ферму. Работа изнуряет её и приносит копейки, поэтому Тэсс идёт к отцу мужа, к которому Энджел советовал ей обращаться в случае нужды. Однако она не застаёт свёкра дома и возвращается на ферму ни с чем. По дороге она встречает методистского священника, в котором узнаёт своего соблазнителя — Алека д'Эрбервилля. Алек также узнаёт Тэсс, и забытые чувства вспыхивают в нём вновь. Девушка не может избежать настойчивого преследования коварного злодея. Он уходит из проповедников и просит Тэсс стать его женой.

Из Марлотта приходит весть, что Джоан Дарбейфилд больна. Тэсс возвращается домой. Мать выздоравливает, однако отец умирает из-за болезни сердца. Семья лишается крыши над головой и оказывается на грани нужды. Алек д'Эрбервилль узнав о трудном положении родных Тэсс, обещает, что если она станет его женой, он обеспечит не только её, но и её семью. Девушка пишет письмо мужу, в котором умоляет его приехать и избавить от брака с её соблазнителем. Но ответа на письмо не следует.

Тем временем Энджел, разобравшись в своих чувствах и простив Тэсс, решает вернуться в Англию. Узнав о последнем письме жены он едет в Марлотт, но узнаёт, что семья уехала из этих мест. Ему удаётся разыскать Джоан Дарбейфилд и та сообщает ему, что Тэсс живёт в Сэндборне. Энджел находит жену и встречается с ней, однако та сообщает ему, что вынуждена была вернуться к Алеку и теперь уже ничего изменить нельзя. Поражённый Энджел уходит, однако вскоре его догоняет Тэсс. Она рассказывает ему, что не смогла больше терпеть своих мучений и убила Алека. Вместе они скрываются от людей, скитаются по лесам, наслаждаются своим счастьем и не думают о будущем. Однако счастье не может быть вечным, и полиция настигает девушку. Перед прощанием Тэсс просит мужа после её смерти жениться на её младшей сестре, её живом подобии — Лизе Лу.

Тэсс берут под стражу. Роман заканчивается тем, что Энджел и его свояченица наблюдают с соседнего холма за тем, как над тюремной башней поднимается чёрный флаг и свершается правосудие над Тэсс. Затем они берутся за руки и идут дальше.

Символизм и темы

Тексты Харди часто иллюстрируют «боль модернизма» (англ. ache of modernism), и эта тема присутствует в «Тэсс из рода Д’Эрбервиллей», и, как заметил критик Дейл Креймер, изображает «энергию традиционных путей и силы, разрушающие их». Харди описывает современную сельскохозяйственную технику в инфернальном образе; также, в дневнике, он отмечает, что молоко, которое посылают в город, сначала мешают с водой, потому что проживающие в городе не могут переварить цельное молоко. Среднеклассовая брезгливость Энджела заставляет его отвергнуть Тесс, женщину, которую Харди часто изображает, как своего рода Еву Уэссекса, находящуюся в гармонии с природой. Когда он удаляется от неё и отправляется в Бразилию, красивый молодой человек заболевает настолько, что превращается в «жёлтый скелет» (англ. mere yellow skeleton). Все эти примеры обычно интерпретируются, как негативные последствия отделения человека от природы, как создание разрушительных механизмов, так и неспособность наслаждаться чистой природой. Однако критик-марксист Реймонд Уильямс в English Novel From Dickens to Lawrence сомневается в том, что проблемы главной героини кроются в индустриализме. Тесс не является крестьянкой, она является образованной участницей рабочего класса: она страдает от того, что её стремлению к хорошей жизни (включающей любовь и секс) мешают, но помеха не «индустриализм», а местная буржуазия (Алек), либеральный идеализм (Энджел) и христианский морализм в её семейном поместье (см. Главу 51).

Другая важная тема, поднимаемая в романе, это двойные стандарты секса, жертвой которых становится Тесс; несмотря на то, что она, по мнению Харди, является по-настоящему хорошей женщиной, она презираема обществом после того, как потеряла девственность до брака. Харди играет роль единственных друзей Тесс, многозначительно озаглавив книгу «чистая женщина, правдиво изображённая», и поставив в эпиграф слова Шекспира из пьесы Два веронца: «О сладостное раненое имя! Лежи отныне на моей груди, пока твои не исцелятся раны.» Однако хотя Харди явно критикует викторианские понятия о женской чистоте, двойные стандарты также делают возможной трагедию главной героини, и служат механизмом дальнейшей судьбы Тесс. Харди разнообразно намекает, что Тесс должна страдать во искупление ошибок её предков, либо чтобы предоставить развлечение для богов, или же она обладает малым, но трагическим недостатком, унаследованным от древнего клана.

Благодаря многочисленным неоязыческим и необиблейским отсылкам к ней, Тесс часто рассматривалась, как богиня Земли или как принесённая в жертву. ранее в рассказе она принимает участие в фестивале, посвящённом Церере, богине урожая, и когда она проходит крещение, она избирает отрывок из Книги Бытия вместо более традиционных строк из Нового Завета. В конце, когда Тесс и Энджел приходят к Стоунхенджу, во времена Харди бывшее языческим храмом, она добровольно ложится на алтарь, осуществляя свою судьбу в качестве человеческой жертвы.

Этот символизм представляет Тесс, как персонификацию природы — прекрасную, плодовитую и эксплуатируемую — в то время, как животный образ по всей пьесе усиливает ассоциацию. Примерам нет числа: неудачи Тесс начались, когда она засыпает, направляясь на рынок на коне, что привело к смерти лошади; у Трантридж она становится хранительницей птиц; она и Энджел влюбляются на фоне коров в плодородной долине Фрум; и по дороге во Флинткомб-Эш она убивает раненых фазанов, чтобы положить конец их страданиям. В любом событии Тесс выступает, как символ, не из-за общей символики, но потому что «чувства Харди к Тесс были очень сильными, может быть даже сильнее, чем к каким-либо ещё изобретённым им персонажам».

Адаптации

Театр

Харди лично выбрал Гертруду Баглер, девочку из Дорчестера, состоявшую в оригинальной группе Игроки Харди , чтобы играть Тесс в первой театральной адаптации романа; он даже написал сценарий в 1924 году. Игроки Харди (реформированные в 2005 году сестрой Баглер, Норри) были любительской группой из Дорчестера, которые разыгрывали действия романов. Игра Баглер была очень высоко оценена, но на сцену в Лондоне её не пустила жена Харди, Флоренс Дагдейл, которая ревновала её; Харди сказал, что юная Гертруда была истинным воплощение Тесс, как он её представлял. За годы до написания романа Харди был вдохновлён красотой её матери Августы Вэй, тогда 18-летней дояркой, когда он навещал ферму отца Августы в Бокхемптон. Харди вспоминал её, когда писал роман. Когда Харди увидел Баглер (он присутствовал на репетиции Игроков Харди в отеле, устраиваемую её родителями), он немедленно узнал её, как юный образ теперь уже повзрослевшей Августы.

Роман более чем успешно был адаптирован для постановки три раза.

• В 1897 году поставленная Лоримером Стоддардом, работа произвела триумф на Бродвее. Главную роль сыграла Минни Маддерн Фиск. Позже постановка была восстановлена в 1902 году и позже была адаптирована в кино Адольфом Цукором в 1913 году, но копий не осталось.
• В 1946 году состоялась адаптация Рональда Гоу, произведшая триумф на Вест Енд, в которой снялась Уэнди Хиллер.
• В 2007 году вышла постановка "Tess, The New Musical" (рок-опера), со словами, музыкой и либретто Анни Паскуа и Дженны Паскуа.
• В 2010 году новая рок-опера, так же названная Тесс. Музыку, слова и либретто снова были написаны Анни и Дженной Паскуа.
• В 2012 году "Тесс из рода д'Эрбервиллей" была адаптирована для мюзикла Юным Музыкальным Театром в Великобритании для показа в летнем сезоне.

Опера

В 1906 году вышла итальянская опереточная версия, написанная Фредериком д'Эрлангером, впервые была поставлена в Неаполе, но сорвалась из-за извержения Везувия. Когда опера была поставлена в Лондоне тремя годами позже, Харди посетил премьеру будучи в возрасте 69 лет.

Экранизации

Роман экранизировался, по крайней мере, восемь раз ( три фильма для общего представления в кинотеатрах и четыре в виде телевизионных постановок).

Фильмы

• 1913 — «утерянная» немая версия, упомянутая ранее (см. «Театр»). В главной роли снялась Минни Маддерн Фиск, в роли Алека снялся Дэвид Торренс.
• 1924 — другая немая экранизация, снятая с участием Бланш Свит (Тесс), Стюарта Холмса (Алек) и Конрада Нэгела (Алек).
• 1979 — «Тэсс», режиссёр Роман Полански; в главной роли — Настасья Кински. Алека сыграл Лей Лоусон, Энджела сыграл Питер Ферт.
• 1996 — фильм Раджива Капура Prem Granth. Главные роли сыграли Мадхури Дикшит, Риши Капур и Шамми Капур. В прокате фильм провалился.
• 2011 — «Красавица из трущоб», режиссёр Майкл Уинтерботтом; в главной роли — Фрида Пинто.

Телевидение

• 1952 год: BBC TV выпустила сериал, режиссёром которого стал Майкл Хендерсон. В главных ролях снялись Барбара Джеффорд (Тесс), Майкл Элдридж (Алек) и Дональд Экклз (Энджел).
• 1960 год: ITV, ITV Play of the Week, сериал под названием «Тесс». Режиссёром стал Майкл Куррер-Бриггс, в главных ролях снялись Джеральдин Макьюэн (Тесс), Морис Кауфман (Алек) и Джереми Бретт (Энджел).
• 1998 год: London Weekend Television сняла трёхчасовой мини-сериал Tess of the D'Urbervilles, срежиссированный Йеном Шарпом. В главных ролях снялись Джастин Уодделл (Тесс), Джейсон Флеминг (Алек) и Оливер Милбёрн (Энджел).
• 2008 год: Четырёхчасовая адаптация канала BBC, сценарий для которой писал Дэвид Никколс, показанная в Великобритании в сентябре и октябре 2008 года (в четырёх частях), и в США на канале PBS в передаче Mastrepiece Classic в январе 2009 года (в двух частях). Актёрский состав включал Джемму Артертон (Тесс), Ханса Мэтисона (Алек), Эдди Редмэйна (Энджел), Руфь Джонс (Джоан), Анну Мэсси (миссис д'Эрбервилль) и Кеннета Кранэма (преподобный Джеймс Клэр).

Музыка

2015 год: На основе книги была написана песня "Tess-Timony" группы Ice Nine Kills. Она входит в альбом "Еvery Тrick In Тhe Вook", где каждая песня написана на основе литературных произведений.

Ссылки

• [lib.ru/INPROZ/GARDI/tess.txt Тэсс из рода д’Эрбервиллей] в библиотеке Максима Мошкова
• [www.gutenberg.org/etext/110 Tess of the d'Urbervilles] в проекте «Гутенберг».
• [www.doc.ic.ac.uk/~rac101/concord/texts/tess/ A hypertextual, self-referential, complete edition of Tess of the d’Urbervilles]
• [www.archive.org/details/tess_durbervilles_ap_0810_librivox/ Tess of the d’Urbervilles] free MP3 audio recording from LibriVox.

См. также

• Тэсс
• Тэсс из рода д’Эрбервиллей (мини-сериал)

Отрывок, характеризующий Тэсс из рода д’Эрбервиллей

Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене: