Роза Тюдоров

Ро́за Тюдо́ров (англи́йская ро́за, ро́за Сою́за; англ. Tudor rose, English rose, Union rose) — традиционная геральдическая эмблема Англии и Гэмпшира (первоначально — в гербе короля Англии Генриха VII как символ объединения враждовавших королевских династий Ланкастеров и Йорков). Изображается в виде сдвоенной розы, выполненной в «естественных» (англ. proper) цветах: белый цветок поверх алого, а также разделённой на четыре алых и белых сектора («четверти») или на две части алого и белого цветов вертикальной полосой посередине («пер пале́»). Название и происхождение эмблемы связаны с обстоятельствами возникновения английской королевской династии Тюдоров.

Происхождение

Воцарение Генриха Тюдора, отобравшего английскую корону у Ричарда III в битве при Босворте (1485), положило конец тридцатилетней войне между королевской династией Ланкастеров (чьей эмблемой была алая роза) и королевской династией Йорков (чьей эмблемой была белая роза). Отец Генриха, Эдмунд Тюдор, носил титул графа Ричмонда; мать, леди Маргарет Бофорт, происходила из дома Ланкастеров. Стремясь объединить все английские королевские династии, Генрих Тюдор женился на наследнице Йорков — дочери Эдуарда IV Елизавете. После вступления в брак Генрих принял новую эмблему, соединившую алую розу Ланкастеров и белую розу Йорков.

Во время своего правления Генрих VIII велел выкрасить заново старинный круглый стол, хранившийся в Уинчестерском замке и считавшийся подлинным Круглым Столом короля Артура. В центре поновлённого стола была изображена роза Тюдоров.

Историческое употребление

Известны изображения розы Тюдоров «со стеблем и венцом» (англ. slipped and crowned) — в виде цветка на срезанном стебле с несколькими листьями, увенчанного короной (портрет Елизаветы I работы Николаса Хиллиарда), а также «в половинном виде» (англ. dimidiated) — соединённой с половиной другой эмблемы. Турнирный список Вестминстера (англ. The Westminster Tournament Roll) содержит эмблему Генриха VIII и его первой жены Екатерины Арагонской: половинное изображение розы Тюдоров со стеблем, объединённое с личной эмблемой Екатерины — гранатом (эту же составную эмблему унаследовала их дочь Мария Тюдор). Яков I Английский и VI Шотландский использовал в качестве личной эмблемы половинную розу Тюдоров, соединённую с чертополохом и увенчанную королевской короной.

• Henry VIII Catherine of Aragon coronation woodcut.jpg

  Коронация Генриха VIII и Екатерины Арагонской, осенённая их геральдическими эмблемами — розой Тюдоров и плодом граната, символом покорённой испанцами Гранады. Гравюра XVI века

• Tudor Rose from Holbein's Portrait of More.jpg

  Роза Тюдоров. Фрагмент портрета Томаса Мора работы Ганса Гольбейна (младшего). 1527

Современное употребление

Ныне роза Тюдоров — традиционная национальная эмблема Англии (подобно чертополоху, выступающему в качестве эмблемы Шотландии, трилистнику, символизирующему Ирландию, и геральдическому валлийскому луку-порею). Роза — отличительный знак йоменов-стражей Тауэра и английских королевских лейб-гвардейцев, деталь кокарды на головных уборах военнослужащих разведывательных войск Великобритании, элемент логотипа Английского туристического управления и эмблемы британского Верховного суда (в двух последних случаях — стилизованная «упрощённая» версия). Она же изображена на английской двадцатипенсовой монете, бывшей в употреблении в 1982—2008 годах, на королевском гербе Великобритании и на государственном гербе Канады.

Литература

• Бэкон, Фрэнсис. История правления короля Генриха VII = History of the Reign of King Henry VII : [пер. с англ.]. — М. : Наука, 1990. — (Памятники исторической мысли). — ISBN 5-02-008973-7.</span>
• Гриффитс, Ральф А. Становление династии Тюдоров / Ральф А. Гриффитс, Роджер Томас ; пер. с англ. Н. А. Константиновой. — Ростов-на-Дону : Феникс, 1997. — 320 с. — (Исторические силуэты). — ISBN 5-222-00062-1.</span>
• Похлёбкин, В. В. [www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/pohl/16.php 180. Роза] // Словарь международной символики и эмблематики. — М. : Международные отношения, 2001. — ISBN 5-7133-0869-3.</span>
• Boutell, Charles. [www.gutenberg.org/etext/23186 The Handbook to English Heraldry] : [англ.]. — 11th ed. — L. : Reeves & Turner, 1914. — P. 229.</span>
• Fox-Davies, Arthur Charles. The Art of Heraldry: An Encyclopaedia of Armory : [англ.]. — L. : Bloomsbury Books, 1986. — 503 p. — Reprint (orig. ed. 1904). — ISBN 0906223342.</span>
• Fox-Davies, Arthur Charles. Heraldic Badges : [англ.]. — BiblioBazaar, 2009. — 188 p. — Reprint (orig. ed. 1907). — ISBN 1103924737.</span>
• Starkey, David. Henry: Virtuous Prince : [англ.]. — Oxfordshire : Harper Perennial, 2008. — 400 p. — ISBN 0007247710.</span>
• Wise, Terence. Medieval Heraldry (Histories) : [англ.]. — Osprey Publishing, 2000 (orig. ed. 1980). — P. 22. — ISBN 1841761060.</span>

Ссылки

• Кривушин, Иван. [www.krugosvet.ru/enc/istoriya/TYUDORI.html Тюдоры]. Кругосвет. Проверено 7 декабря 2011. [www.webcitation.org/67KfK6uWo Архивировано из первоисточника 1 мая 2012].
• [www.intstudycen.com/tudor_rose.php The Tudor Rose]. The Intelligence Study Centre. Проверено 9 декабря 2011. [www.webcitation.org/67KfLvhg3 Архивировано из первоисточника 1 мая 2012].
• [www.the-tudors.org.uk/tudor-rose.htm Tudor Rose]. The Tudors. Проверено 9 декабря 2011. [www.webcitation.org/67KfLLPk2 Архивировано из первоисточника 1 мая 2012].

Великобритания   Геральдика   История

Отрывок, характеризующий Роза Тюдоров

Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.