Тюрбан

Запрос «Чалма» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Тюрба́н (перс.عمامه) — имамех; мужской и женский головной убор в виде куска ткани, обмотанного вокруг головы, распространенный среди ряда народов Северной Африки, Аравийского полуострова, Индии и Азии. Тюрбан обычно наматывается на тюбетейку, феску или шапку, шиитское духовенство наматывают чалму на голую голову. Для его изготовления обычно требуется 6—8 метров ткани, но на некоторые виды тюрбанов уходит до 20 метров материи.

Индийские воины Ниханги имеют тюрбаны, достигающие 30 кг веса и имеющие большие размеры из-за своего содержимого. Они традиционно скручиваются из тёмно-синей ткани и украшены серебристыми знаками сикхов. Изначально ниханги складывали в тюрбан своё вооружение и вещи, которые им могут понадобиться в походе. Сейчас тюрбаны нихангов имеют преимущественно декоративное или ритуальное значение.

В России этот головной убор можно увидеть на представителях мусульманского духовенства. Востоковеды утверждают, что в мире существовало не менее тысячи способов повязывания чалмы. В современных арабских странах форма, цвет, манеры ношения чалмы весьма разнообразны. У неё различное число складок, узел впереди или сзади, конец свешивается сбоку или на спину и т. д.

Все эти нюансы так или иначе свидетельствуют о профессии, возрасте и месте проживания владельца чалмы. В мусульманском мире чалме уделяется особое значение. Объясняется это тем, что её носил сам Пророк Мухаммад, рекомендуя своим сподвижникам делать то же самое. В одном из хадисов говорится, что он, читая проповеди в мечети, надевал чёрную чалму, и её конец спускался на плечи.

Хадисы расходятся насчёт сведений о точной длине и цвете этой чалмы. В некоторых хадисах упоминается, что длина чалмы Пророка составляла 7 локтей, то есть примерно 2,5—3 метра. Рассказывают, что свою любимую чалму Пророк подарил своёму сподвижнику — зятю и двоюродному брату Али.

Галерея

• GleyreFellahs.jpg
• Tuareg2.JPG

  Туарегский тюрбан

• Portrait of a Man in a Turban (Jan van Eyck).jpg

  Итальянский тюрбан по моде XV века

• Sikh wearing turban.jpg

  Сикхский тюрбан (дастар)

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Ниханг в тюрбане

• Uzbek man from central Uzbekistan.jpg

  Узбекская чалма

См. также

• Феска. С 1826 г. феска или фес была введена вместо тюрбана как форменный головной убор для османских чиновников и солдат.
• Тюрбанный шлем. Шлем мог комбинироваться с тюрбаном, что значительно улучшало защиту — тюрбан стал наружным амортизатором. У арабов он имел небольшой размер, но у турецких воинов иногда огромный, тюрбан полностью скрывал шлем и нависал над плечами. Разрубить такой шлем было совершенно невозможно. Но его ношение требовало сильной, тренированной шеи.

Ссылки

• [www.luiza-m.narod.ru/smi/ethnic/arab-chalma.htm Арабская чалма вчера и сегодня]
• [www.luiza-m.narod.ru/smi/ethnic/chalma-sr-azia.htm Чалма вообще и чалма по-среднеазиатски]
• [mediathek.daserste.de/daserste/servlet/content/1762812?pageId=487910&moduleId=1458&categoryId=&goto=1&show= Видеосюжет о способе повязки тюрбана] (нем.)

Отрывок, характеризующий Тюрбан

Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.