Тюркология

Тюрколо́гия — совокупность (комплекс) научных гуманитарных дисциплин, изучающих языки, литературу, историю, фольклор, религию, этнографию, духовную и материальную культуру и др. тюркских и тюркоязычных народов в прошлом и настоящем.

Первоначально, узко рассматривалась, как сугубо филологическая наука, занимается тюркскими языками и литературой.

Предмет изучения

Географически сфера интересов тюркологов простирается от Якутии на крайнем севере до Кипра на юго-западе, от Китая на востоке до стран Ближнего Востока на юге.

Общая численность тюркских народов, этнических групп и меньшинств в мире сегодня достигает по разным оценкам около 165 миллионов человек. Около 20 миллионов человек владеет каким-либо из тюркских языков в качестве второго или третьего. Однако, не следует смешивать такое знание с этнической принадлежностью. Самые ранние тюркские тексты датируются 600—800 гг. н. э.

Религией древних тюрков было тенгрианство. В настоящее время, разные тюркские народы исповедуют различные религии. Основными религиями являются ислам, христианство, буддизм и коренные религии. Большинство современных тюрков мусульмане-сунниты. Последователи буддизма остались сегодня только среди жёлтых уйгуров и тувинцев. Чуваши, якуты и гагаузы в основном православные христиане.

В России проживает 25 тюркских народов (в целом около 12 миллионов человек): татары (5 млн. 554 тыс.), башкиры (1 млн. 673 тыс.), чуваши (1 млн. 637 тыс.), казахи (653 тыс.), азербайджанцы (621 тыс.), якуты (443 тыс.), кумыки (422 тыс.), тувинцы (243 тыс.), карачаевцы (192 тыс.), узбеки (122 тыс.), балкарцы (108 тыс.), турки (92 тыс.), ногайцы (90 тыс.), хакасы (75 тыс.), алтайцы (67 тыс.), туркмены (33 тыс.), киргизы (31 тыс.), шорцы (13 тыс.), гагаузы (12 тыс.), долганы (7261), крымские татары (4131)^{[обновить данные]}, уйгуры (2867), каракалпаки (1609), тофалары (837), караимы (366).

Количество тюркских языков определяется по-разному. Так, в коллективной монографии, изданной АН СССР в 1966 г., указано 23 живых языка; в учебном пособии А. А. Реформатского — 25 живых и 7 мертвых языков; в монографии Н. А. Баскакова — 27 живых и 12 мертвых языков. В новейшей коллективной монографии «Тюркские языки», изданной Институтом языкознания РАН в серии «Языки мира» в 1997 г., отмечено 39 живых и 15 мертвых тюркских языков.

Ввиду своей распространённости, культурного и практического значения первым языком для изучения студентами-тюркологами часто избирается турецкий.

В России подготовка студентов-тюркологов ведётся в МГИМО, ИСАА, СПбГУ, МГЛУ, РГГУ, Военном университете МО, ИВ РАН, Казанском госуниверситете, Челябинском госуниверситете, Сибирском Федеральном Университете и многих других высших учебных заведениях.

После распада СССР экономическое и геополитическое значение таких этнически тюркских государств как Турция, Узбекистан, Казахстан, Азербайджан и др. увеличивается.

В последнее время, в силу ощутимой трудовой миграции некоторых тюркских народов в страны западной и северной Европы, значение тюркологии возрастает и нередко принимает более прикладной характер.

Знания экспертов-тюркологов востребованы как в лингвистике и культуре, так и в политологии, журналистике, социологии, статистике, антропологии и др.

История

Важнейшими источниками для тюркологии явились древнетюркские рунические надписи (т. н. орхоно-енисейские надписи) VIII-X веков и памятники, написанные староуйгурскими рунами в VIII-XVI вв.

Первым серьёзным трудом по тюркским языкам было «Собрание тюркских наречий» (Kitâbü divân-i lûgat it-Türk — Словарь-справочник по различным тюркским языкам), составленное в XI веке кашгарским тюркским учёным Махмудом ал-Кашгари.

В XV-XVII веках главным направлением тюркологии было изучение Османской империи и османского (турецкого) языка.

В 1795 году в Париже была открыта первая в западном мире высшая школа, посвящённая изучению тюркских языков «Школа живых восточных языков» (L'école des langues Orienteles vivantes).

Зарождение тюркология в России датируют второй половиной XVIII века. До этого времени описания тюрок и турок встречаются в русских летописях (например, в «Повести временных лет») и отдельных сочинениях («Повесть о Царьграде» Нестора-Искандера; поданные Ивану Грозному трактаты о турках Ивана Пересветова; «Скифская история» Андрея Лызлова; двухтомная история Турции Дмитрия Кантемира и др.).

В лексиконе академика П. С. Палласа «Сравнительные словари всех языков и наречий» (1787), изданном в Санкт-Петербурге, приведён лексический материал из татарского, мишарского, ногайского, башкирского и других тюркских языков.

До середины XIX века тюркология развивалась как комплексная дисциплина, изучавшая тюркские языки, литературные и исторические памятники, отчасти нумизматику, этнографию и фольклор тюркоязычных народов.

В 1863 году на факультете восточных языков Петербургского университета создаётся кафедра истории Востока, где самостоятельное развитие получает изучение истории тюркских народов.

В России тюркология как самостоятельная дисциплина сформировалас во второй половине XIX века. Большую роль в её становлении и развитии сыграли исследования М. А. Казембека («Грамматика турецко-татарского языка», 1839), О. Н. Бетлингка («Грамматика якутского языка», 1851), П. М. Мелиоранского («Арабская филология о турецком языке», 1900), А. Н. Самойловича («Опыт краткой крымско-татарской грамматики», 1916).

В развитие тюркологии в дооктябрьский период большой вклад внесли российские учёные: В. В. Радлов, И. Хальфин, К. Насыри, Ч. Ч. Валиханов, Н. Ф. Катанов, Х.-Г. Габяши; в советский период — тюркологи, внесшие значительный вклад в развитие мировой тюркологии: В. А. Богородицкий, С. Е. Малов, Г. Х. Ахатов, Н. И. Ашмарин, Н. А. Баскаков, Н. К. Дмитриев, А. Н. Кононов, Э. Р. Тенишев, Л. З. Заляй, Дж. Г. Киекбаев, А. М. Щербак, М. Ш. Ширалиев и другие. Значительная работа была проведена по изучению говоров и диалектов тюркских языков, разработана грамматическая система, изданы научные грамматики, фразеологические словари. Большое развитие получила тюркская лексикография: составлены и изданы национально-русские и русско-национальные многотомные толковые, а также терминологические, диалектологические словари. Достижением советских тюркологов стало также создание сравнительной фонетики и морфологии и синтаксиса тюркских языков.

Проблемы тюркологии разрабатываются также в Болгарии (Г. Галыбов, Н. Тодоров), Венгрии (Д. Немет, Д. Хазам, А. Рона-Таш), Польше (А. Зайончковский, Э. Трыярский), Турции (Р. Арат, Б. Аталай, А. Дильачар), Германии (А. фон Габен, Г. Дорфер), Швеции (Г. Ярринг, Л. Юхансон), США (К. Г. Менгес, П. Б. Голден) и других странах.

В 30-е и 40-е годы XX века многие выдающиеся учёные-тюркологи в СССР были репрессированы. Так, по ложным обвинениям в шпионаже были расстреляны профессор Чобан-заде (1937), профессор Поливанов (1938), академик АН СССР Самойлович (1938) и многие другие. В настоящее время тюркологию изучают , как в России, так в странах СНГ, особенно в тюркоговорящих , а также в Европе Эрдаль, Марсель

См. также

• Востоковедение
• Османистика
• Тюрки
• Тюркские языки
• Пантюркизм
• Алтайские языки

Литература

• Кононов А. Н. История изучения тюркских языков в России: Дооктябрьский период. — 2-е изд. — Л.: Наука, 1982.
• Кононов А. Н. Биобиблиографический словарь отечественных тюркологов: Дооктябрьский период. — 2-е изд., перераб. — М., 1989.
• Ашнин Ф. Д., Алпатов В. М., Насилов Д. М. Репрессированная тюркология. — М.: «Восточная литература» РАН, 2002. — 296, [8] с. — ISBN 5-02-018338-5.
• Милибанд С. Д. Востоковеды России, XX — начало XXI века: Биобиблиографический словарь: В 2-х книгах. — М.: Восточная литература, 2008. — 968 с. + 1004 с. + 70 с. (доп. и указ., 2009).

Ссылки

• [garshin.ru/linguistics/languages/nostratic/altaic/turkic/turkology.html Библиография и ссылки по тюркологии]
• [altaica.narod.ru/links_t.htm Ссылки на сайты о тюркологии]
• [kitap.net.ru/turkolog.php Тюркология на сайте татарской электронной библиотеки]
• Кононов А. Н. [tapemark.narod.ru/les/525b.html Тюркология // Лингвистический энциклопедический словарь, М., 1990]

Отрывок, характеризующий Тюркология

– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.