Тюфяк (оружие)
Тюфя́к (из др.-вост.-тюрк. tüfäk, тур. tüfenk, tüfäk — «трубка, ружьё, арбалет») — один из ранних типов огнестрельного оружия. Термин имеет восточное происхождение и на западе не известен, однако подобное оружие применялось не только на Востоке, но и в Европе.
Первое упоминание о тюфяках, наряду с пушками, относится к обороне Москвы от войск Тохтамыша в 1382 году и является наиболее ранним свидетельством о применении огнестрельного оружия на Руси. С этого времени и до XVII века они применялись в качестве городской артиллерии; с 1408 тюфяки упоминаются и в качестве походной артиллерии для нападения на города, в этом качестве они перестали употребляться в конце XV века. В 1582 году из 622 русских орудий, находящихся в ливонских городах, был 61 тюфяк (11 %). Во второй четверти XVII века среди 2637 орудий 50 русских городов было 88 бронзовых и 46 железных тюфяков (5,4 %). Их число в каждом укреплении, как правило, не превосходило 10. С середины XVII века потребность в этом оружии снижается, его перестают поставлять в новые города.
Практически во всех документах XVI—XVII веков тюфяки названы дробосечными. Они имели ствол конической формы для веерного разлёта дроба. Стволы тюфяков, изготовленных около 1610 года в Соловецком монастыре, в длину достигают 92—107 см, а их диаметр у дульного среза — 22—30 см. В описи 1582 упоминаются тюфяки с длиной ствола от 2 до 4 пядей; в документах XVII века — от 40 до 130 см, с шириной ствола 17—35 см, весом 56—120 кг. Они, в большинстве случаев, устанавливались на колоды или козлы, реже — на колёсные лафеты.
Другой тип тюфяков, который, в связи с распространением длинноствольного оружия, практически исчезает после XV века — с цилиндрическим стволом для стрельбы ядрами. Однако ещё во второй четверти XVII века в описи из 134 тюфяков 13 принадлежали к этому типу — сообщён их калибр в 1/4, 1/2, 3/4 и 2 1/4 гривенки (4—8,5 см). В «Описной книге пушек и пищалей» записан «тюфяк медяной, старой, двух пядей, к нему 5 ядер каменных». В этом же веке в Старице находились тюфяки со стволами общей длиной 144—205 см и калибром около 5 см.
См. также
Напишите отзыв о статье "Тюфяк (оружие)"
Литература
- Кирпичников А. Н., «Военное дело на Руси в XIII—XV вв.», 1976.
Отрывок, характеризующий Тюфяк (оружие)
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
