Тяжёлая атлетика на летней Спартакиаде народов СССР 1986

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Соревнования по тяжёлой атлетике на IX летней Спартакиаде народов СССР проходили с 6 по 13 сентября 1986 года в универсальном спорткомплексе «Измайлово»[en] в Москве. В них приняли участие 160 атлетов из 17 команд союзных республик, Москвы и Ленинграда. Этот турнир не носил статус 61-го чемпионата СССР, который был проведён отдельно в марте этого года в Волгограде.



Медалисты

Категория Золото Серебро Бронза
До 52 кг Исраил Исаков
Узбекская ССР
235 кг
(100 + 135)
О. Ашугатоян
Армянская ССР
232,5 кг
(100 + 132,5)
Хафиз Сулейманов
Азербайджанская ССР
230 кг
(102,5 + 127,5)
До 56 кг Виктор Соколовский
РСФСР
257,5 кг
(115 + 142,5)
Андраник Саргавакян
Армянская ССР
250 кг
(110 + 140)
Виктор Харитончик
Белорусская ССР
247,5 кг
(110 + 137,5)
До 60 кг Валерий Леонов
РСФСР
282,5 кг
(122,5 + 160)
Юрий Стаднюк
Украинская ССР
282,5 кг
(125 + 157,5)
Ильфат Музафаров
Украинская ССР
280 кг
(125 + 155)
До 67,5 кг Владимир Алёшкин
Украинская ССР
330 кг
(145 + 185)
Фёдор Касапу
Молдавская ССР
330 кг
(150 + 180)
Р. Гасанов
Азербайджанская ССР
330 кг
(150 + 180)
До 75 кг Сергей Мартыненко
Украинская ССР
352,5 кг
(150 + 202,5)
Олег Хомяков
РСФСР
352,5 кг
(155 + 197,5)
Олег Садыков
Украинская ССР
350 кг
(155 + 195)
До 82,5 кг Гарник Казарян
Армянская ССР
375 кг
(167,5 + 207,5)
А. Слободянюк
Украинская ССР
372,5 кг
(165 + 207,5)
Сергей Сырцов
Узбекская ССР
372,5 кг
(170 + 202,5)
До 90 кг Анатолий Храпатый
Казахская ССР
400 кг
(182,5 + 217,5)
Сергей Копытов
Казахская ССР
400 кг
(180 + 220)
Виктор Трегубов
РСФСР
397,5 кг
(180 + 217,5)
До 100 кг Борис Серёгин
РСФСР
410 кг
(187,5 + 222,5)
Олег Чирицо
Белорусская ССР
402,5 кг
(177,5 + 225)
Андрей Денисов
Украинская ССР
400 кг
(175 + 225)
До 110 кг Юрий Захаревич
РСФСР
445 кг
(200 + 245)
Сергей Нагирный
Украинская ССР
427,5 кг
(187,5 + 240)
Артур Акоев
РСФСР
407,5 кг
(187,5 + 220)
Свыше 110 кг Евгений Сыпко
Казахская ССР
430 кг
(190 + 240)
Сергей Колеватов
РСФСР
430 кг
(200 + 230)
Лев Боярчук
РСФСР
412,5 кг
(187,5 + 225)

Напишите отзыв о статье "Тяжёлая атлетика на летней Спартакиаде народов СССР 1986"

Ссылки

  • Тяжёлая атлетика. Справочник (редакторы А. Алексеев, С. Бердышев). – М., «Советский спорт», 2006. ISBN 5-9718-0131-7

Отрывок, характеризующий Тяжёлая атлетика на летней Спартакиаде народов СССР 1986


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.