Тяжёлая кавалерия
Тяжёлая кавалерия — род ударных конных войск, в сухопутных войсках вооружённых сил многих государств мира.
Возникли ещё в Средние века, утратили своё значение перед Первой мировой войной.
Единственный чёткий критерий отличия от других типов кавалерии — вес коней, значительно превышавший оный у средней кавалерии, лёгкой и драгунской. К примеру вес европейского кирасирского коня колебался в районе 600-700 килограмм, а рыцарский дестриэ весил не менее 800, а то и более тонны[1].
Благодаря весу своих коней тяжёлая кавалерия одним своим наскоком могла смять вражескую инфантерию (пехоту) и лёгкую конницу. По этому поводу знаменитый прусский военачальник Зейдлиц сказал: «Кавалерия одерживает верх не саблями, а хлыстом и шпорами»[2].
В русской армии тяжёлую кавалерию, а в её состав входили формирования по родам оружия — кирасиры, карабинеры, конные гренадеры, рейтары, которые применялись для усиления сомкнутых атак.
См. также
Напишите отзыв о статье "Тяжёлая кавалерия"
Примечания
Отрывок, характеризующий Тяжёлая кавалерия
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
