Тяжельников, Михаил Иванович

Михаил Иванович Тяжельников
Дата рождения	25 сентября 1866(1866-09-25)
Дата смерти	19 декабря 1933(1933-12-19) (67 лет)
Место смерти	Курбевуа (Франция)
Принадлежность	Российская империя Российская империя, ВСЮР
Род войск	пехота, Генеральный штаб
Звание	генерал-майор
Командовал	11-й пехотный Псковский полк, 4-й гренадерский Несвижский полк
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России
Награды и премии	Орден Святого Владимира 4-й ст. (1906), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1912), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1915), Орден Святого Станислава 1-й ст., Орден Святой Анны 1-й ст. (1916)

Михаил Иванович Тяжельников (1866—1933) — генерал-майор Русской императорской армии, герой Первой мировой войны, Черноморский губернатор в Вооружённых силах Юга России.

Биография

Родился 25 сентября 1866 года, сын генерал-лейтенанта Ивана Ивановича Тяжельникова (младшего) и внук героя Крымской войны генерал-лейтенанта Ивана Ивановича Тяжельникова (старшего).

Среднее образование получил в Петровском Полтавском кадетском корпусе, по окончании которого 1 сентября 1884 года был зачислен в Николаевское инженерное училище.

Выпущен 7 августа 1887 года подпоручиком в 5-й саперный батальон. Ровно через два года Тяжельников был произведён в поручики с переименованием в подпоручики гвардии и зачислением в лейб-гвардии Литовский полк. 7 августа 1893 года произведён в поручики.

В 1895 году Тяжельников успешно сдал вступительные экзамены в Николаевскую академию Генерального штаба, которую окончил в 1897 году по 1-му разряду. 19 мая 1897 года произведён в штабс-капитаны гвардии с переименованием в капитаны и зачислением в Генеральный штаб. Был назначен состоять при штабе Варшавского военного округа. С 17 января 1898 года являлся начальником строевого отдела штаба Осовецкой крепости, причём с 24 октября этого же года по 24 октября 1899 года отбывал цензовое командование ротой лейб-гвардии Егерского полка. С 29 декабря 1899 года состоял для особых поручений при штабе 5-го армейского корпуса. 31 марта 1901 года был прикомандирован к Чугуевскому пехотному юнкерскому училищу в качестве преподавателя военных наук, 1 апреля 1901 года произведён в подполковники. С 1 мая по 1 сентября 1904 года для прохождения служебного ценза командовал батальоном в 201-м пехотном Лебединском полку.

29 сентября 1904 года Тяжельников был назначен исправляющим должность начальника штаба 16-й пехотной дивизии, 15 февраля следующего года он был утверждён в занимаемой должности и 17 апреля 1905 года произведён в полковники. В 1908 году он по два месяца был прикомандирован для ознакомления со службой к артиллерии и кавалерии. 28 июня 1910 года Тяжельников был назначен командиром 11-го пехотного Псковского полка.

Накануне начала Первой мировой войны Тяжельников 23 июня 1914 в связи с болезнью был уволен от службы с производством в генерал-майоры и зачислением в пешее ополчение по Черноморской губернии, однако после начала войны он 15 августа вернулся на строевую службу с чином полковника и был назначен командиром 4-го гренадерского Несвижского полка. Сражался с немцами в Польше. 5 января 1915 года Тяжельников был ранен шрапнельной пулей во время рекогносцировки у местечка Радошице Копского уезда.

Высочайшим приказом от 14 апреля 1915 года Тяжельников был награждён орденом св. Георгия 4-й степени

За то, что в период действий отряда ген.-лейт. Ставровича у гор. Новорадомска 7—9 ноября 1914 г., будучи начальником левого участка, получил задачу удерживать свои позиции под натиском сильнейшего противника, дабы дать возможность правому участку охватить и атаковать неприятельский левый фланг, не только выполнил свою задачу, обороняясь, но под сильным и действительным неприятельским огнём, перешёл в наступление сам, чем способствовал общему успеху, при этом было взято в плен 19 офицеров, 1200 нижних чинов и 10 пулемётов.

Вскоре он был произведён в генерал-майоры (со старшинством от 5 декабря 1914 года). 6 августа 1915 года он был назначен справляющим должность начальника штаба Петроградского военного округа, а весной 1917 года зачислен в резерв чинов при штабе этого округа. 10 июня 1917 года по прошению (в связи с болезнью) уволен от службы с мундиром и пенсией.

После октябрьского переворота Тяжельников уехал на Юг России, вступил в Вооружённые силы Юга России и 5 июня 1919 года назначен военным губернатором Черноморской губернии, в октябре того же года был командующим войсками Черноморского побережья. После поражения белых армий он эмигрировал в Сербию, а затем во Францию.

Скончался 19 декабря 1933 года в Курбевуа, похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Награды

Среди прочих наград Тяжельников имел ордена

• Орден Святого Владимира 4-й степени (1906 год)
• Орден Святого Владимира 3-й степени (11 марта 1912 года)
• Орден Святого Георгия 4-й степени (15 апреля 1915 года)
• Орден Святого Станислава 1-й степени
• Орден Святой Анны 1-й степени (20 декабря 1916 года)

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л—Я. — М., 2009. — С. 615. — ISBN 978-5-9524-4167-5
• Волков С. В. Офицеры российской гвардии. Опыт мартиролога. — М., 2002. — С. 490. — ISBN 5-85887-122-4
• Высочайшие приказы по Военному ведомству. К № 1282 «Разведчика». — С. 518
• Ганин А. В. Корпус офицеров Генерального штаба в годы Гражданской войны 1917—1922 гг. Справочные материалы. — М., 2009. — С. 362, 435, 609, 736. — ISBN 978-5-85887-301-3
• [histpol.pl.ua/pages/content.php?page=3188 Ромашкевич А. Д. Материалы к истории Петровского Полтавского кадетского корпуса с 1-го октября 1913 г. по 1-е октября 1916 г. Год 11, 12, 13. — Полтава. 1916].
• Список генералам по старшинству. Составлен по 10 июля 1916 г. — Пг., 1916. — С. 141
• Список полковникам по старшинству. Составлен по 1 марта 1914 г. — СПб., 1914. — С. 95
• Шабанов В. М. Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия. Именные списки 1769—1920. Биобиблиографический справочник. — М., 2004. — С. 798—799. — ISBN 5-89577-059-2
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=859 Тяжельников, Михаил Иванович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Отрывок, характеризующий Тяжельников, Михаил Иванович

– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.